Предполагая некий онтологический статус у разного, можно считать, что реализация духа17 – это этика, это практическая этика, это закон, это право, это другое подобное… И можно вслед за Кантом установить, что есть царство свободы духа и царство необходимости, то есть натуры-природы. А вслед за Гегелем предположить, что встреча духа и натуры (природы, присутствующего, объективного) позволяет говорить о таких вещах, как государство, общество, насилие, война, закон, этика…

И всегда хочется поговорить об истине, о последней истине, о действительной действительности, о том, что есть на самом деле? И когда вдруг захочется сказать, что происходящее – это ничто, а мои выдумки – это все, тогда следует увидеть в происходящем разное, например, «реальную гибель», которая, возможно, говорит о том, что все же есть нечто, какие-то закономерности, связи, РЕАЛЬНОСТЬ, то есть нечто большее, чем какие-то выдумки… Но все же преодолеть границу между мышлением и происходящим почему-то не получается. Возможно, в какой-то той жизни и есть такая вероятность, но не в этой. А тут только зыбкая множественность интерпретаций, ошибки, заблуждения, катастрофы в результате заблуждений, какие-то прорывы, блуждания, неверия, усталость…

Предположительно, что реальность для нас присутствует только как мысль об этой реальности, при этом не являясь мыслью, но чем тогда? И это «чем тогда» – это тайна. И «что есть такие мысли о реальности» – это тоже загадка.

Что является абсолютно достоверным? Акт смерти? Сила притяжения? Истина – это правда или «то, что есть», а «что есть?» Что дано во «внешнем мире» непосредственно? Возможно, присутствует нечто в итоге непонятное, а все остальное «понятное» – присутствует только как «концепция», и отсюда возникает возможность множественной интерпретации?

Присутствуя, наше мышление проскакивает через что-то важное, и зафиксировать «это что-то», остановиться на нем, углубиться в него – невозможно. Но все же, если попытаться заметить нечто, то есть какое-то что-то за проскакивающим потоком? Например, для присутствующего его присутствие в его обыденности – это сумма всех его пребываний:

– Во всем этом пребывании присутствует наблюдение за происходящим (и присутствие в нем), за тем, что можно назвать миром, наблюдение за этим совокупным с помощью неких органов чувств.

– И в таком наблюдении-пребывании будет множество разного наблюдаемого-присутствующего.

– И тут могут быт разные мысли по поводу этого наблюдаемого, но!

– Тут можно заметить ускользающую мысль – понимание того, что во всем этом процессе, в сумме этих переживаний, в процессе восприятия и другого остается незаметным нечто главное, на чем необходимо сосредоточиться. А это именно то, что все это ничего не говорит о том, чем это все происходящее является на самом деле, то есть все то, что как бы наблюдается, но оно ускользает. И то, что будет явлено обо всем этом, это будут тоже вот такие же текучие мысли, какое-то явленное, и затем снова явленное, и любые попытки заметить нечто другое, то, что за этим фасадом, то есть обнаружить последнюю реальность – это только попытки. И вот с таким «известным-ускользающим» придется жить, пока есть вот эта жизнь, но что это?

Всегда есть мысль о том, что за фасадом такого неуловимого есть какой-то действительный квант бытия. Часто хочется замереть, оцепенеть, для того чтобы схватить это исчезающее, этот проскальзывающий квант существования. Но каждое такое замирание не позволяет обнаружить эту единицу, потому что схваченное уже схвачено и снова схвачено, но это уже не то, что было схвачено. И такое состояние в бреду, но куда-то, но не куда, а в бреду – это то, как присутствует присутствие. Любые попытки остановить это присутствие – это снова процесс…