По адресу проживания её не оказалось. Подходящих под описание тел рядом не нашлось. Дальнейшие поиски невозможны, так как его люди в срочном порядке покинули город и это был последний человек, который еще оставался и мне повезло, что ему было по пути.

– Есть вариант туда кого-нибудь отправить, чтобы её найти?

– Только если отдельно кого-то засылать. Может она отсидится загородом спокойно, потом, когда всё уляжется, сама выйдет на связь.

Меня снова затошнило.

Поставила готовиться еще одну чашку кофе. В голове созрело то, что пока мне самой страшно произносить. Поэтому переключаю сознание на какое-то занятие.

Собеседник тем временем отметил, что эта паника только разворачивается, зачистки происходят вдоль основных дорог, учитывая расположение дачи знакомой, шансы на то, чтобы выжить, у моей мамы очень высокие. Однако, если такими темпами всё продолжится, спустя месяц, много-два, когда и до таких захолустных уголков доберутся.

– Мне нужно туда.

На том конце поперхнулись.

– Куда?

– В Петербург. Мне нужно туда. Ты сможешь это организовать?

– Долбанулась?! Давай мы тебе людей найдем, которые туда придут.

– Давай. И меня с ними.

Спор разгорелся, но чем больше аргументов он мне приводил, тем больше я убеждалась, что должна там быть. Моя тревожность не дает мне нормально спать, и она сведет меня с ума, если я буду не при деле.

– Я посмотрю, что можно сделать. Дай мне пару часов.

Он отключился.

У меня наступил момент решительности, даже такой отчаянной решимости, когда умом понимаю, что мало чего могу сделать, но что-то неутомимо толкает на праведные и бравые поступки. С одной стороны, это чувство дарит силы для того, чтобы двигаться вперед, а с другой – доказывает, что я нахожусь в глубочайшем отчаянии и готова в лепешку разбиться, лишь бы хоть что-то получилось. Я чувствовала этот момент холодком возле солнечного сплетения, томящейся болью в мышцах и абсолютно чистым от всех спутанных эмоций, сознанием.

Чашка кофе и нужно полить кактус. В этом доме должен хоть кто-то существовать бесперебойно.

А затем провести ревизию своих активов и понять, как скоро и на сколько большие суммы я смогу вытащить.

В бумагах и счетах я провела еще часть утра, удерживая себя на грани еще двумя чашками кофе.

Спустя три часа после утреннего разговора, однокурсник связался со мной вновь.

В целом, если я довольно быстро проведу ряд семизначных платежей, то мне могут устроить эксклюзивный тур по России. Аж через Камчатку.

– Я могу как-нибудь через Норвегию забраться? Мурманск, вот это вот всё?

– Ну, если мы достанем где-нибудь подлодку, то да, в целом можешь. Но не рекомендую. Вся граница с союзом сейчас под особым контролем. Они, конечно, сосредоточены на том, чтобы к ним никто не попал, но и выбраться через них будет проблематично. Бегунков с нашей стороны сейчас отлавливают с особым пристрастием. – мой собеседник как-то тяжело вздохнул.

– Ну там через условный Кыргызстан?

– Тогда уже проще через Камчатку. Меньше внимание привлечешь, и оттуда сразу окажешься в центре, самолетом, а вот с Киргизии от границы будет тяжело пробираться. Да и рельеф не особо благоприятный. Как и климат.

– Покажи мне, где в России есть благоприятный рельеф и климат, пожалуйста – пробормотала я – Ок. Камчатка. Всё равно хотела там побывать когда-нибудь.

Мы обсудили детали и разъединились. Я пошла грабить свои заначки и на скорую руку сливать часть своих вложений (повезло, что практически по всем пунктам это было фиксацией прибыли). Затем нужно было как-то передать дела, собрать вещи и, по-хорошему, сообщить близким об этой авантюре. С последним я не торопилась. Собираться, когда тебе на ухо орут, что ты самоубийца (думается мне, это было бы самое мягкое, что оралось бы в мою сторону) – удовольствие ниже среднего и довольно нервирует. Сохраняем свой комфорт и нервы на столько долго, на сколько это вообще возможно.