На третий день у меня начал активно дергаться глаз (я хорошо держалась, но недолго). В тот же день мне анонсировали на вечер знакомство с несколькими подъехавшими участниками команды и мастер класс по оружию, который должен был состояться через день. Видимо, сказали мне это, чтобы я морально подготовилась. Хотя я уже попала в ту стадию, когда мне откровенно было плевать. Единственное, что меня радовало, что это, наверняка будет в помещении, значит будет тепло и, что я там провалюсь в самом начале и долго меня мурыжить не будут, так как трясущимися руками я не то, что в мишень, я еще, чего доброго, и подстрелить случайно смогу. Эта мысль меня позабавила, поэтому я улыбнулась. Впервые за эти дни.

Вечером, когда мы вернулись в квартиру, у входа стояло два больших походных рюкзака.

– О, ребята доехали.

С кухни доносились незнакомые голоса и пахло жареной картошкой.

«Есть шанс, что мы подружимся» – я разувалась, прислушиваясь к своим ощущениям.

Странно, я их еще не увидела, а уже ощущаю, что стало комфортнее.

Эта мысль меня порадовала, вероятно дело в запахе вкусной еды, я считаю, что человек, который умеет вкусно готовить не может быть плохим (есть известные персонажи, доказывающие обратное, но в моей жизни эта аксиома работает).

Из кухни вышло двое парней. Одинаково высоченные (я со своим вроде средним ростом как-то никогда особо не ощущала себя маленькой, но парни здесь пока попадаются исключительно такие, на которых мне приходится смотреть сильно снизу). Один напоминал русского богатыря – светловолосый, крепкосбитый и какой-то уютный. Второй был шатеном с прекрасно прокаченными мышцами, судя по тому, как облегала его водолазка.

– Леха – богатырь торопливо протянул руку и тут же извиняющимся тоном добавил – я на секунду, там картошка на огне.

«Повар. Мы подружимся» – я тепло ему улыбнулась и аккуратно пожала большую теплую ладонь.

Он тут же скрылся обратно на кухне.

– Саша – шатен облокотился на косяк, нарочито убрав руки в карманы штанов.

– Алиса – тепло улыбаться ему почему-то не захотелось. Но правила вежливости требовали, поэтому я выдавила из себя дежурную улыбку и попросила подвинуться, чтобы пройти в ванну.

Он развернулся, освободив мне немного места.

Недостаточно, чтобы свободно разойтись двоим, но обращаться к нему повторно мне не хотелось вовсе, поэтому я прошла к нему вплотную, задев его плечом.

«Не реагируй».

Помыть руки, принять душ, вырубиться.

Четвертый день оказался знаменательным во многих смыслах. Я смогла отжаться заданное количество раз, не сбившись с ритма. Я, конечно, потом попыталась выплюнуть свои легкие сразу же, но прогресс очевиден и не мог меня не порадовать.

На подтягиваниях я прооралась матом. Что тоже знаменательно, на сколько я не любитель нецензурных выражений, но Виктор своими подколами довел.

Дальше стало легче. Видимо, в этом крике выместились забитые эмоции последних дней и дело пошло злее, но бодрее. Капитан, будто, только этого и ждал, так как сразу после этого он будто расслабился и повеселел.

Тренировка была сокращенной и после быстрого душа и перекуса дома, я вся такая теплая, сухая и, на самом деле, смертельно уставшая ждала его на заднем сидении машины, чтобы поехать на стрельбище. Мне предстояло пройти мастер-класс по боевому оружию, его подготовки к бою, чистке, сборке и т.д. в общем, всё то, что меня никогда не интересовало в моей прошлой жизни.

Растеряв остатки своей женственности еще на подлете к России, я была в теплом спортивном костюме, луноходах и с обычной вязаной шапкой на голове (боюсь знать, где они мне её достали). Было комфортно. Но в таком наборе только зимовать, но никак не изучать затворы, мушки, магазины да подаватели. Было что-то еще, но я не запомнила. Мозг вообще отказывался воспринимать новую информацию, он даже отказывался воспроизводить уже известные ему факты.