Играет вновь мотив знакомый старый.
Собака завалилась на бочок,
Найдя себе подстилку – коврик рваный.
Открою двери, выйду на крыльцо,
Ворвутся в дом и запахи, и звуки,
А ветер освежит моё лицо
И охладит и тело мне, и руки.
Прислушаюсь – услышу, как скрипит
В сенях моих гнилая половица,
Да как комар над ухом пропищит,
Желая, видно, кровушки напиться.
А за рекой, где царство камыша,
Испуганно кричит в гнездовье утка.
Быть может, потеряла малыша,
И ей сейчас на сердце очень жутко.
Но он придёт на материнский зов,
Он просто, глупый, в плавнях заблудился.
Ведь так и мы спешим под отчий кров,
В тот дом, где каждый в этот мир явился.
Я закурю, мне мыслей хоровод
Не позволяет до утра забыться,
И голова полна мирских забот,
Наверное, поэтому не спится.
А завтра рано с солнышком вставать,
Чтоб по росе до леса прогуляться,
Чтоб целый день смолистый дух вдыхать,
Чтобы чудесным видом наслаждаться.
До слёз в глазах, до шума в голове,
До боли в сердце, до душевной муки
Я так хочу признаться сам себе,
Как мне необходимы эти звуки.
И в неба высь, где плещется заря,
И в ветерок, ласкающий мне руки,
И даже в писк ночного комара
Я так влюблён! И так страшусь разлуки!
Осознание
Хорошо поутру в озорстве,
Распахнув двери старого дома,
Босиком по росистой траве
Пробежаться к реке до парома,
Переплыть в заливные луга
И в ромашках упасть нескошенных,
И считать в небесах облака,
Ветер в кудрях ловить взъерошенных,
Полной грудью цветочный дурман
Пить до одури, с наслаждением.
…И без бражки становишься пьян,
Горд крестьянским происхождением.
И, сражённый такой красотой,
Осознав краткой жизни бренность,
Породнишься с родною землёй:
Сам – на век, а душа – на вечность!
А что ещё осталось
Как сладко пахнет дым из печки
В деревне рано поутру,
Клубами белые колечки
Уходят в небо на ветру,
Что разгулялся в чистом поле,
А васильковый взгляд небес
Глядит на русское раздолье,
На ширь лугов, на сонный лес.
В сенях духмяный запах браги
И кваса кислый аромат,
Молочные пустые фляги
Рядком на лавочках стоят.
На стенах вилы, грабли, косы,
Как память прожитых времён,
Всё ждут, когда придут покосы,
И снимут их на пару дён.
В углу пылится медогонка,
Зачем она, ведь пчёл-то нет…
Ах, как они жужжали звонко,
Лишь только полыхнёт рассвет.
В светёлке тёплый хлебный запах,
Парует каша в чугунке,
Крадётся кот на мягких лапах,
Чтоб сливки съесть на молоке.
Дед старый с лежака слезает,
И хоть здоровье – не в дугу,
Чуть кашлянёт и начинает
Крутить вновь «козию ногу».
Затянется и спросит бабку:
– Что, мать, готово ли поесть?
Поест. Наденет чуни, шапку,
На улицу пойдёт, как есть.
С другими встретится дедками:
– Здорово, старые пеньки!
И вспомнит, шаркая ногами,
Былые юности деньки.
Что нужно мне?
Мне не нужны моря и океаны
И мне не снятся ледники в горах.
А мне нужны молочные туманы
И птичий гомон в солнечных лесах.
Я так люблю духмяные покосы,
Негромкий шёпот молодой листвы,
Глядеть, как блещут утренние росы
В лугах на нежных стебельках травы.
Мне кровь бодрит брусника боровая,
Что разлеглась под соснами ковром,
И куст рябины, что горит мерцая
В осенней дымке призрачным костром.
Я вижу вновь во сне ржаное поле,
Овёс стеной, ромашки в ячмене,
И ветерок, гуляющий на воле,
И крик грачей на пашне по весне.
Я не стремлюсь на отдых за границу,
Хочу промокнуть под грибным дождём,
И вновь, как в детстве, увидать зарницу
В вечернем небе над родным селом!
Хочется услышать
Темнеет в небе розовый закат,
Взошла луна, и удлинились тени,
Нестройный хор проснувшихся цикад
Безумствует, скрипя в кустах сирени.
Кричит с надрывом в плавнях коростель,
В пыли вороны с шумом делят корку,
Гудит натужно запоздавший шмель,
Пролезть пытаясь в земляную норку.