Все изменилось, когда в ходе Северной войны земли Введенского Дудоровского погоста Водской пятины (так назывались они в новгородских писцовых книгах XVI-го века) снова перешли к России. Правда, до 1709 года, пока еще сохранялась возможность возобновления военных действий, ни загородные усадьбы вельмож, ни царские резиденции, естественно, строиться не могли. В основном строились редуты. Но, как только опасность миновала, Петр I решил превратить Петергофскую дорогу в нечто вроде парадного морского фасада новой столицы. По его замыслу, путешественник прибывал в Кронштадт, отплывал в Ораниенбаум, – и оттуда следовал в Петербург по живописной дороге, где великолепные загородные дома, окруженные парками, перемежались сельскими ландшафтами. Своей летней резиденцией царь хотел сделать Стрельну, позднее – Петергоф. А земли вдоль Петергофской дороги роздал ближайшим к себе людям – князю Меншикову, адмиралу Апраксину, царице Марфе Матвеевне и многим другим. Строились здесь не всегда охотно, кое-кто считал это тяжелой повинностью. Но все же появились вдоль дороги деревянные, а позже – каменные строения, великолепные парки с разными затеями: фонтанами, гротами, каскадами. Петергоф и Петергофскую дорогу любили и наследники Петра, в первую очередь императрицы Елизавета Петровна и Екатерина Великая. Владения вельмож прерывались большими царскими имениями – Лиговом, Стрельной, Петергофом. А при Николае I, когда Петергоф находился, пожалуй, в зените своей славы, вдоль дороги появились имения сыновей и дочерей императора, позднее – его внуков. Официальный статус Петергофской дороги всегда был особым. По ней маршировали полки в летние лагеря в Красном Селе, мчались придворные кареты, скакали фельдъегеря. По свидетельствам иностранцев, Петергофская дорога напоминала дорогу из Парижа в Версаль.
Остатки былой славы Петергофской дороги мелькают то тут, то там. Почти непрерывная цепь парков, дворцы вельмож – Воронцова (перестроен до неузнаваемости и почему-то в церковь), «Александрино» (восстановлен после войны), «Новознаменка»… Возле главного здания усадьбы «Новознаменка» мы и остановились. Легкое голубое с белым здание в стиле барокко – сразу видно, что строил его не последний архитектор. И это действительно так. Автором считается Антонио Ринальди.[37]
За свою долгую жизнь усадьба сменила много владельцев. Ее хозяевами были Апраксины и Воронцовы, Нарышкины и Мятлевы. Все они оставили свой след в российской истории. Кто-то был военачальником, кто-то прославился хлебосольством и даже попал в стихи. Так, Державин пишет:
По преданию, гостя на даче Нарышкина, Екатерина II узнала о мире со Швецией. В честь этого события хозяин поставил в одном из залов чугунную статую императрицы.
В 1830-е годы дачу покупает сенатор Петр Васильевич Мятлев. Ранее Мятлеву принадлежало имение «Знаменка» там же, на Петергофской дороге, ближе к Петергофу. Но Николай I попросил продать ему имение, чтобы подарить его одному из своих сыновей. В царской просьбе не отказывают – и Мятлев покупает другое имение, назвав его в память прежнего Новознаменкой.
«Новознаменка»
Петр Васильевич был женат на Прасковье Ивановне Салтыковой, дочери и внучке знаменитых фельдмаршалов. Поэтому в доме хранились военные реликвии, в частности шпага и седло Фридриха Великого. А Прасковья Ивановна была одной из 12 фрейлин Екатерины II и славилась добротой характера и большой справедливостью в поступках. М. И. Пыляев рассказывает историю о том, как крепостные крестьяне Салтыковой в благодарность за ее доброе отношение к ним выкупили у наследников Анны Лопухиной-Гагариной, фаворитки Павла I, бриллиантовое ожерелье, подаренное ей императором, и преподнесли его своей хозяйке, а та в ответ выстроила для них школу. С тех пор ожерелье оставалось в роду Мятлевых, передаваясь не по женской линии, как остальные драгоценности, а по мужской.