– У меня никого нет.

Вон как. Значит, в нашем полку прибыло? По странному стечению обстоятельств у нас с Рыжим тоже никого нет. Но только за нас с Вадиком я уверена, а насчет тебя – нет. Кто знает, что ты за птица. Возможно, ты ездишь мне по ушам и вообще получил то, что заслужил.

– Если что-то еще нужно, говори сейчас, потому что я иду спать. Завтра мне на работу.

– Нет, все хорошо. А где ты работаешь?

– У меня жуткая профессия. Я стоматолог.

– Почему жуткая профессия? Очень даже престижная.

– Большинство людей боится лечить зубы. А ты не боишься?

– Нет.

– Тогда ты – уникум.

– Вряд ли. Знаешь, Лиза, я ничего не могу объяснить, но поверь: я не бандит, просто…

– Я что, у тебя отчет потребовала? Не в моих правилах лезть в чужие дела. Захочешь – расскажешь, нет – значит нет. Спи. Тебе надо поспать.

Утро встретило меня дождем за окнами. За дверью матерится Сашка. Страшная вещь – похмелье. Я рада, что у меня железная дверь. Я поставила ее после того, как гости моего соседа выбили старую, вломившись в мою квартиру с целью ограбления – по пьяной лавочке они решили, что меня нет дома. Это была их роковая ошибка, потому что я не просто оказалась дома, но даже успела вызвать полицию… ну, тогда еще – милицию, давно дело было. Придурков взяли тепленькими прямо на месте преступления, а Сашка в это время спал сном праведника в объятиях зеленого змия. Утром, утопая в слезах и соплях, он просил прощения и божился, что больше никогда не приведет в квартиру посторонних, но это дела не меняло. Он, по сути, совсем не злой, просто ничтожество, но с тех пор у меня стоит железная дверь.

– Сашка, не ори, – вылезаю я в коридор.

– Голова болит, пиво разлил.

– Ага. Потому что руки трясутся. Вот, на тебе еще пива. Пей, смолы б ты горячей наглотался.

– Лизка, ты – ангел.

– Точно. Не ори, ты меня раздражаешь.

– Как скажешь.

Я спешно готовлю завтрак – не себе, а Рыжему и нашему пациенту. Рыжий после смены будет спать у меня. И в душе я этому рада.

– Сашка, есть будешь?

– Буду, если дашь.

– Так иди уже, готово. Обед в холодильнике. Не вздумай привести какого-нибудь бомжа.

– Лиз, ну чего ты? – Сашка виновато смотрит на меня. – Это дело прошлое, а сейчас я ни-ни… Вот спасибо, картошечка с селедкой, а там пивко осталось… Ты святая.

– Не городи ерунды. Ешь давай.

Сашка забирает тарелку с едой и идет в свою комнату. Нет. Мне его не жаль.

– Хорошо ты справилась с ним, – говорит мой подопечный.

– С Сашкой? Да он нормальный, просто алкаш. И он от меня зависит.

– Как это?

– Просто. Я кормлю его и покупаю ему водку и бутылку пива с утра. Если я не буду этого делать, он знает, что с ним станет: он сдохнет на свалке или же напьется паленой водки и тоже сдохнет. Я разрешаю ему пить только дома, водку покупаю в магазине. Я также оплачиваю его квартиру. Он пьяница, но не сумасшедший. К тому же он не злой, просто ничтожество, таких много.

– Но он ведь может и без тебя жилплощадь продать… свою часть.

– Не может. Эта квартира моя давно, он в ней просто прописан. Я обо всем позаботилась. Раньше моей была только вот эта комната. В соседней жила бабка, Антоновна, Сашкина мать. Когда она заболела, мы договорились о пожизненном содержании – на словах, и она оформила дарственную на свою часть квартиры на мое имя. Вот уже второй год две соседние комнаты мои – но только по закону в одной Сашка живет, не выгонять же его на улицу. Потом продам все и перееду в приличное место.

– Он еще долго может прожить.

– Я никуда не тороплюсь. Водка дешевая, пиво тоже меня не разорит, а ест он то, что дам, так что пускай живет сколько богом отмерено. Все, мне пора. Скоро приедет Рыжий, доварит борщ. Что делать с твоим костюмом?