Потом оно победило лень, тело двинулось.

Немного подумало на балконе, захватив про запас ешё немного утреннего Солнца…

И как только ломанулось!

Воскресать!

Тропинками сквозь частный сектор, к Волге.

В порт.

А потом на пляж, на котором падать некуда…

(чего попёрся в выходной, к полдню, в такое место?)

Но глаза отдыхают.

Они гуляют по воде, по песку, по телам на песке…

А то!

А потом звонок друга и я поехал к нему.

А там, не знаю от чего, может быть, от вида на Заволжские леса с девятого этажа, от ветра с примесью дури…

Прозвучала фраза:

– Есть хочу… Рыбы… Поехали, на рыбалку съездим!..

И так это серьёзно.

Серьёзно!

Вопрос о «переодеться» был решён путем рассуждений, что мне можно доверить драгоценные дедовские трико.

То есть – с лампасами, лямками внизу, восьмидесятых годов…

И удочки на заднем сидении.

«Восьмёрка» эта знала о Лёхе всё.

И, как фильмах про выживших после конца света, в машине есть только то, что позволяет ей ездить, курить в большие окна и музыка…

И его московская манера водить…

То есть было весело.

Тут хоть ори.

Что и было неоднократно сделано.

И мысль в голове – это я хорошо вышел!

А мы ехали за рыбой…

(…брат Митька помирает, ухи просит…)

Звучала хорошая музыка и думать можно просто обо всём.

Ни больше и ни меньше.

Например:

Остановившись на обочине, каждый занялся своими делами.

Лёха – под капот, а я с фотоаппаратом бегом метров 50 назад, там «переулок» от главной дороги, по которому приближался закат.

Сфотографировал я, обернулся…

А Лёха уже километра два как уехал!

И видно – «стоп машина», пауза, «а где?!», задний ход.

Это так и останется неразрешимым вопросом – забыл реально или «проникся окружающим»?

И дорога свежезаасфальтированная, и совсем без полос…

Почти без правил.

А потом бах! – и тишина.

То есть звуки природы.

Потому как приехали.

Поля, перелески и река Цивиль.

Хотя того, что в названии – вокруг совсем мизер.

Край земли…

Потому что – поле, поле, поле, в конце закат…

Мотоплан тарахтит вдалеке, сквозь трели жаворонков…

Мотоплан…

Это замаскированный Карлсон!

Потому что если летать просто так – заметят.

А мотоплан…

Ну мотоплан, подумаешь!

А Карлсон сидит удобно и хихикает…

А в другую сторону обрыв, склон и совсем другой мир внизу.

Речка, рыбы, водоросли и…

И фотоаппарат «погиб»!

Аккумулятор.

(Нет идеальных миров)

Есть блокнот и ручка…

А Лёха – он рыбак!

Он быстро объяснил мне, как сажать червяка на крючок, и пропал для этого мира.

И просил помолчать.

Говорит, что, мол, рыба пугается, а мне показалось, что чтобы сеанс не нарушать.

Сеанс «рыбной ловли».

Где на экране вода, рябь, поплавок…

Ведь путь проделан, «билеты» куплены.

И лягушки.

Они квакали так, словно серьёзный кастинг у них.

Кто сегодня будет «Царевной».

Местный Ванька-маньяк придёт вечером.

Целовать-проверять-фантазировать будет…

…жизнь короткая?

Зато смерть длинная!

Чёрный юмор.

Это я о червяке.

Чьи-то пальцы появляются в банке.

Среди подобных кольчатых тел выбирают одно, потолще, крючок в пузо, загиб, крючок в пузо, загиб…

Так 3 раза.

Полёт по дуге в воздухе, шлёп, вода, буль-буль…

Течение…

Дёрг!

Полёт, петля в небе, удар, вода, буль-буль…

Иногда кусь-кусь.

Это рыбы, которые хотят удовлетворить своё любопытство.

…а в садке появилась вторая рыбка…

Началась в нём движуха какая-то.

Я думаю, что даже вечно молчащим рыбам есть о чём поговорить, если они в садке…

…а рыбак сидит, и сам себя стесняясь, мечтает о Золотой Рыбке…

А их много!

Рыбок Золотых.

Просто после того, как в рот лезут червяком, в котором ещё и крючок, после мгновенного «выдерга» из воды, от которого аж всё золото слазит, корона – в омут, в лице и цвете меняешься…

После всего этого ещё и чьи-то желания выполнять?!