Из-за дерева вышел Максим. Снова улыбка на рябом лице, слегка извиняющиеся движения рук и плеч, но странный, при всём при этом наигранном добродушии, не уютный, сверлящий взгляд.

– Прости за испуг, – почему-то шёпотом начал он, – Если честно, не очень-то ожидал увидеть. Ты говорила –  в ночь, – но я подумал, что раз уж идешь сюда, то будешь раньше.

– Максим, я тоже не ожидала! – Казалось требовались неимоверные усилия, чтобы держать себя в руках. – Вроде бы мы пожелали уже друг другу всего хорошего и, к тому же, вам тут нельзя находиться. – В окне дежурного домика загорелся свет. Леся застыла, сжала губы, и маленькая морщинка между стройных бровей появилась на гладкой коже лба.

– А у тебя во сколько смена начнётся? – спросил нежданный гость.

– Скоро, час – полтора…

– Отлично!  Я просто хотел сказать, что ты мне очень понравилась. Ещё с того дня у шлагбаума, когда помахала рукой, помнишь? И потом, в посёлке, повстречались. Ты снова шла на работу, а я хотел…

– Что? – Она не услышала добрую половину слов, искала способ, как выпроводить Максима и внутренне содрогалась от ожиданий – лишь бы не вышла на улицу тётя Полина.

– Ну, хотел пригласить тебя немного прогуляться, раз до смены еще время есть. На закат посмотреть.

Леся взглянула на красное солнце над стеною леса, – великолепно и так притягательно вкусно похожее на вальяжно лежащий на блюде спелый гранат, посмотрела на алые лепестки заката, васильковое небо, – и эта умиротворяющая красота отодвинула беспокойство, тронула тихо сердце и вновь она вспомнила о прогулке.

– А куда? Я не могу далеко идти, скоро моя смена.

– Не далеко, – встрепенулся Максим, – вон, на гору. – Он показал на пологий холм рядом с кромкой леса.

– Хорошо.

Они вышли через калитку позади двора. Леся молчала, сжимая в кармане платья волшебный гребень. Он не кололся больше, но и всё же ладонь не грел. Превратился будто в обычную вещь или быть может хотел сказать, что не о чем беспокоиться. Тропинка извилистой лентой неспешно вела к холму, слышался запах трав и стрёкот кузнечиков.

– Кстати, у вас красивое платье, – разбил тишину Максим.

Переход на «вы» слегка удивил Алесю, показался странным, но более искренним что ли, как будто в первую и вторую встречу, даже сейчас у старого дуба, он совсем другим человеком хотел представляться. Взглянула мельком на знакомца-взлохмаченного и не увидела прежнего жара, который пылал в глазах, пугал и гнал, заставлял напрягаться всем телом, давил на горло. Его та навязчивая суетливость куда-то пропала. Они дальше шли, едва перебрасываясь словами о том о сём: о новом платье, о крепости, что приехал он реставрировать, о жизни в городе и о природе. Холм тем временем приближался, и в какой-то момент Максим попытался даже дотронуться до ладони прекрасной спутницы, но тут же отдернул руку, потому что она сорвалась тут же с места, точно пушинка гонимая ветром, и побежала вперед – к подножью холма.

Нагнал он её уже наверху. Стояли молча, повернувшись к закату. С упоеньем она смотрела на любимую кромку леса, поля полосатые и, еле заметные вдалеке, крыши домов  родного поселка. Уже сильно завечерело и солнце на половину утонуло в косматых лапах елей.

– Вот и всё. Я дома. – тихо, сама себе прошептала Леся.

– Ай, ай, ай, а кто это у нас тут так поздно гуляет? – послышался веселый голос.

С другой стороны холма, по тропинке, из-за высоких кустов лещины приближались молодые люди. Их было двое – один высокий, крупный, на вид лет тридцать, но скорей поросячья внешность, круглые щёки, заросшие щетиной, и тяжелый взгляд делали старше его по сравнению со вторым. Второй пониже, тощий и в стельку пьяный, в руке нёс бутылку на половину пустую и с чем-то тёмным внутри. Леся смотрела в недоумении на эту парочку, затем повернулась к Максиму, а тот, как будто замёрз, стоял весь растерянный, словно и не понимал, что сейчас делать и как ему действовать. Они подошли, обступили.