Светило солнце. Слышались громкие голоса и смех.

В отеле меня ожидал блеклый факс от Бори. Ничего нельзя было разобрать. Я попытался позвонить, но помехи на линии были чудовищны.

Первое, что надо было сделать, это подробно изучить карту. От Саны до Ходейды было 230 км извилистой горной дороги. Восемь часов езды.

Через полчаса портье принес мне еще один факс, который уже можно было прочитать. Борис сообщал, что завтра утром мне надо быть в Ходейде во что бы то ни стало и встретиться там с сотрудницей аденского филиала фирмы, которая передаст мне документы на груз. Она будет ждать меня в гостинице. Я успевал.

Портье вручил мне пакет с эмблемой турфирмы. Из пакета выскользнули документ с полудюжиной подписей и печатей, карта местности, обстоятельная инструкция и счет. Оказалось, что самостоятельно по стране передвигаться нельзя. Только с охраной. Без охраны мне грозило похищение с требованием выкупа, а в случае отсутствия денег – оскопление и место при гареме одного из племенных вождей.

Портье добавил к общей картине еще несколько штрихов:

– Не дай бог вам кого-то задавить. Согласно племенным законам, сумма компенсации за погибшего кормильца начинается с полумиллиона долларов. А семьи здесь многодетны. Задавленная курица обойдется вам в тысячу долларов.

– А если денег нет?

– Казнить не будут, но заставят отработать.

– Где? В постели вдовы?

– Моя задача предупредить. С иностранцами у нас не церемонятся. На пропускных пунктах – через каждые 30-40 километров вам придется предъявлять «тасри», пропуск. Что поделаешь, война. Никакие другие документы не годятся. Солдаты и даже офицеры читают только по-арабски и то с трудом. Снимите по возможности больше копий с документов.

Я внимательно изучил «тасри» и сопроводиловку к нему. Оказалось, что это не просто пропуск, а охранная грамота и даже государственная страховка от дорожно-транспортных происшествий. Правда, по документам я превращался из телевизионщика в ветеринара, специалиста по здоровью ослов Южной Аравии.

Интересно, как Борис все это устроил. Всем, кто хоть раз побывал в Израиле, Йемен отказывает даже в визе. Наверно, йеменские ослы начали дохнуть в больших количествах.

– Аренда джипа с водителем стоит у нас 100 долларов в сутки, – продолжал портье, – плюс охранник. Я могу вам порекомендовать хорошего водителя. Его зовут Хайдар и у него «Лейла Алави».

– Это джип?

– Да, «лэндкрузер».

Подавив внезапную дрожь в коленках, я сел в кресло и стал думать. На дороге в Аден нет диких бедуинских племен – все придорожные племена подписали с правительством договор о ненападении на туристов. Но кто знает, может быть, в каком-то гареме именно сейчас не хватает светловолосого евнуха, и его усиленно ищут. А ведь так хочется проехать в одиночку по некогда счастливой Аравии, населенной удачливыми арабами. Что касается возможных аварий, то мой опыт вождения не оставлял вымогателям ни единого шанса. Я мог зеркалом заднего обзора смахнуть сопли с подбородка опекаемого мной осла. Надо только обмотать голову белым полотенцем, чтобы не напекло.

– Хорошо, я беру машину с Хайдаром, но охранника мне не надо, – я показал портье свое «тасри».

Он удивленно наморщил лоб:

– Как вам удалось добыть такое разрешение, не понимаю.

– Я сам не понимаю.

– Вы первый, кто собирается путешествовать по Йемену в одиночку.

– Надо же кому-то начинать. Скажите Хайдару, что если он будет молчать всю дорогу, я не обижусь.

Я решил не задерживаться в Сане и в этот же день добраться до Ходейды. Тем более что был шанс доехать до Манахи, где находится дом Фатха, к четырем часам. Если, конечно, Хайдар умеет водить машину. В четыре часа, как следовало из письма Карла сестре, на дом Фатха, падает тень минарета. Надо рискнуть.