– Правильное заведение, – отметил про себя Игорь. – Дом номер 32, степень двойки.

Они расположились в удобных полукреслах за крайним левым столиком, прямо у окна. Несмотря на поздний час, посетителей было довольно много. Как чертовски романтично уже само по себе – сидеть в парижском кафе и просто смотреть на нескончаемую вереницу прохожих, неспешно фланирующих мимо.

– Давайте для начала закажем морское ассорти, – Марина снова взяла инициативу в свои руки. – Это блюдо так и называется – Plateau de Fruits de Mer. Там будут устрицы, несколько разновидностей ракушек, куски омаров и лангустов, в общем, всего понемногу. Но особенно не увлекайтесь с непривычки – когда мы с Виком в первый раз съели одну порцию на двоих, у меня весь следующий день во рту стоял привкус моллюсков, и целый месяц я на этих морских гадов смотреть не могла.

– Думаю, дело было в бутылочке шабли, – с улыбкой заметил Вик.

– Да уж, конечно, отличить виноград от осьминога под силу только настоящему гурману, – ехидно усмехнулась она.

– Особенно, если учесть еще полбутылки вискаря, под горячее, – наращивал давление Вик.

– Пьяная женщина – это упрек сопровождающему ее мужчине, – парировала Марина колкость мужа.

– Высокий класс! – в очередной раз мысленно восхитился Игорь. – Именно так женщина и должна расправляться с мужчиной, как мастер айкидо, использующий силу противника ему же во вред.

– Ладно, экзотики для первого раза хватит, – продолжила, как ни в чем не бывало, Марина. – Предлагаю заказать что-нибудь более привычное – к примеру, стейк. И обязательно фуа-гра, пока его не запретили.

– Расслабься, – успокоил ее Вик. – Французы ни за что на это не пойдут. По-моему, фуа-гра включили даже в культурное наследие страны, как Нотр-Дам или Лувр.

– С чего бы это вдруг? – полюбопытствовала Лиза. – Кто собирается лишить нас гусиной печенки?

– Не печенки вообще, а именно печени искусственно перекормленных гусей. Кстати, и уток тоже. Для придания деликатесу нежного вкуса используется принудительное кормление, то есть пищу буквально через шланг закачивают в желудок птицы. Многие считают это негуманным. Производство фуа-гра запрещено уже в ряде стран, и некоторые рестораны по всему миру добровольно отказались от него.

– Пожалуй, я тоже воздержусь, – ответила Лиза. – И зачем ты нам все это рассказала?

– Чтобы самой больше досталось, конечно. Ладно, как хочешь, а я не откажусь. И, разумеется, гусиную: «любить – так королеву».

– Может, тебе заказать морковки, коровок-то тоже, поди, жалко, – так и вертелось на языке у Игоря. Но титаническим усилием он сдержался – испортить другим настроение и аппетит порой так удивительно легко. А, спрашивается, зачем?

– Только не вздумайте заказывать на ужин пиво. Парижские официанты жутко бесятся от такого попрания здешних традиций, – предостерегла Марина.

– И никакого вискаря! – рассмеялась, не преминув слегка подколоть подругу, Лиза.

Наконец появился гарсон, ловко балансирующий, как заправский эквилибрист, огромным, диаметром не меньше метра, металлическим блюдом, на котором громоздилась гора морепродуктов.

– Ничего себе «закуска». Пожалуй, даже на четверых будет многовато, – подумал изумленный Игорь. – А я-то считал, что современные французы не склонны к обжорству.

Впрочем, размеры блюда оказались обманчивыми, поскольку на самом деле его основу составлял обычный колотый лед, а дары моря были аккуратно разложены по поверхности.

Вкусив изысканной французской кухни, Игорь с Виком вышли проветриться.

– Слушай, подруга, я вот что подумала, – сказала Марина, когда девушки остались одни. – Давай запустим этих друзей в стриптиз, если им так хочется, а сами прошвырнемся по магазинам. Подберешь себе хорошие духи на память о Париже.