После выступления поэтессы Ирины Андреевой – рыжеволосой старухи с бородавкой на носу и в длинной юбке, волочащейся по полу, – Антонина Владимировна стала раздавать поклонникам поэзии сборники стихов.

Счастливчики, успевшие выхватить книгу из ее рук, подбегали к поэтам и те, порозовевшие от славы, подписывали.

А Егор Гиря поглядывал на видеокамеру, которая бесстрастно фиксировала на карту памяти тех, кому достались книги.

Поэтический вечер завершился фуршетом. Бутылки на столах опустошались пропорционально произнесенным тостам, и водки с вином, как всегда, не хватило. Поэты принялись бегать в магазин за добавкой, но не все возвращались – кто-то терялся по дороге.

Петр Дмитриевич Гаврилюк поднялся из-за стола и, пошатываясь, направился к человеку с бегающими глазками, сидящему рядом с Сивочко.

– Ты кто? Где-то я тебя уже видел! Но где?! Что ты сидишь, как сыч? На, возьми книгу, почитай мои стихи. Они исключительно о любви и братьях наших меньших. Ты кого больше любишь – кошек или собак?

Видеокамера запечатлела и это.

На следующий день Егор подключил камеру к плазменному телевизору и вместе с Антониной стал просматривать запись. Антонина перечисляла фамилии получивших книги, и Егор записывал их в блокнот. Первым в списке оказался художник Филь-Баранов.

Одновременное служение живописи и поэзии вдвое усиливало творческий потенциал Анатолия Ильича Филь-Баранова. Слова он подкреплял изображениями, а изображения – словами, что придавало его творениям настолько законченный вид, что добавлять было нечего.

Вывески, афиши и плакаты, сработанные Анатолием Ильичом, были рассеяны по Зимнегорску, как бурьян по огороду.

Панно на фасаде универмага изображало счастливо улыбающуюся женщину с переполненной сумкой в руке. На сумке выписано вязью:

Через дорогу с крыши Сбербанка свисал лист жести, который держал в руке седовласый мудрец. На листе прохожие читали:

Латунная чеканка на деревянной книге у двери букинистического магазина гласила:

Над салоном «Оптика от Николая Олехновича» нарисованная девушка в очках советовала совершенно другое:

Автозаправку украшало изображение молодого человека, одной рукой крутившего баранку автомобиля, а второй обнимавшего девушку с аппетитным бюстом. Над влюбленной парой тающие сосульки складывались в текст:

Напротив автозаправки вывеска в виде двух колес со спицами, соединенными велосипедной рамой, призывала к обратному:

Выписанный эмалью на стене розовощекий человек с идеально ровным пробором и рукой, протянутой к прохожим, зазывал:

Кто-то гвоздиком зацарапал слово «антрекот» и нацарапал «анекдот».

Над входом в «Центр лечебного голодания» неправдоподобно стройный мужчина советовал несколько иное: