– Знаю, – ответил Лесски и направился к двери. – С гостями разберись! И… – Он обернулся на мгновенье, чтобы сказать: – Ирэна, я жду вас завтра в девять в своем кабинете.

Кивнула.

– И зови меня Дейр.

Кивнула вновь, но на этот раз от удивления чуточку помедлив. На что девятый подмигнул:

– А теперь кыш!

Утро наступило неожиданно быстро не только для меня, но и для сэра Лесски. Я, еле проснувшаяся, собравшаяся и голодная, обнаружила его в кабинете ровно в девять, как и было сказано. Однако мой правообладатель к встрече был не готов. Во-первых, в воздухе витал запах алкоголя и пряных духов; во-вторых, тут и там валялись предметы одежды, и не только мужской; а в-третьих, учинитель беспорядка спал здесь же, на узкой кушетке, в обнимку с маленькой подушкой. Всклокоченный, небритый, с темными кругами у глаз, он был чуть более одет, чем вчера. Все же брюки для верховой езды смотрелись приличнее короткого полотенца, хотя и не были нормально застегнуты. Профессор лежал неестественно вывернувшись и выгнув спину. Возможно, из-за узости кушетки, а, может быть, еще и потому, что за ночь несколько раз с ложа падал. О чем говорили красные отметины на шее, груди и внушительный синяк на лбу.

– Что вы здесь… делаете? – Хриплый спросонья голос оторвал меня от осмотра странных затемнений на его шее. Вроде бы и синяки, и в то же время какие-то они расплывчатые.

Я резко выпрямилась и отступила, с трудом не скатившись до смущенного писка.

– Жду, когда вы проснетесь.

– Зачем? – Настороженный взгляд на двери, по обстановке вокруг, затем на меня.

– Чтобы обсудить организационные детали, касающиеся моей… должности. – Нахмурился, и я поспешила сказать: – Надеюсь, вы помните вчерашний вечер. Вернее, ночь…

Нет, смотреть на него, такого раздетого, было выше моих сил. Я прошлась по комнате и, отыскав рубашку среди разбросанных вещей, протянула ее девятому.

– Учтите, мистер Донели уехал спозаранку и договор забрал с собой.

А про себя добавила, что он сбежал через окно, забыв застелить кровать, закрыть створки, позавтракать и предупредить меня о причине побега. Вариантов, объясняющих его поведение, было два: он испугался либо меня, либо Лесски. А может быть, нас обоих?

– Криба… – Профессор сел на кушетке, но рубашку не взял. Со страдальческим видом схватился за голову: – Уж лучше бы я не помнил, что было вчера.

Я удивленно выдохнула. В другое время состояние мужчины мне было бы понятно, но сейчас, после ночи раздумий и волнений, а затем тяжелого пробуждения в логическом мышлении мне было отказано:

– Да как вы смеете? Вы же дали согласие и договор подписали фамильным росчерком! Самостоятельно, без принуждения… – Последнее подчеркнула. – Это было ваше решение, и за него нужно отвечать.

– Да? – Он тихо хохотнул и потер затылок, глуповатым тоном соглашаясь со мной: – Тогда ладно. Тогда… если дал, сдержу. – И прохрипел в просительном тоне: – Воды принесите.

– Что? – Готовая бороться за свое право находиться в этом доме и работать честным трудом, я не ожидала, что от Лесски последует просьба.

– Вы служка, а я воды хочу. – Он медленным движением убрал одну руку от головы и указал на горло. – Принесите, будьте добры. Першит…

– А…

Смущенная собственной непонятливостью, я выскочила в коридор и отправилась на поиски кухни. Звать Ганса или другую прислугу на помощь не захотела. И сама могу позаботиться о Лесски, даже если сгораю со стыда и желаю загладить свою оплошность. В кабинет я принесла кувшин с водой, а также состав от похмелья, приготовленный на скорую руку. Благодаря папеньке я знала таких четыре и смешала тот, ингредиенты которого нашла в кладовой. Войдя, застала девятого в процессе одевания или, скорее, осмысления, почему рубашка, рукава которой он уже порвал, лопнула еще и на спине. Я виновато прикусила губу, потому что на плечах мужчины висел женский атрибут.