Одной из нравственных высших ценностей для человека является счастье.

Неоспоримость счастья как нравственной высшей ценности обусловило появление в истории этической мысли эвдемонического (от греч. eudamonia

– блаженство) направления, многочисленные представители которого не только утверждали счастье в качестве высшего блага, но и полагали возможным на этом основании решать все важнейшие моральные проблемы. Несмотря на обостренный интерес к проблеме счастья, до сих пор не существует общепризнанного определения данного понятия, поскольку содержательные контексты счастья настолько разнообразны, что их трудно свести к единому знаменателю. Наиболее приемлем такой вариант: счастье – это особое психологическое состояние, сложный комплекс переживаний человека, связанный с положительной оценкой им своей жизни в целом. Это определение нельзя считать исчерпывающим, но оно может служить ориентиром в ее осмыслении. Счастье составляет множество разнообразных элементов, причудливо связанных между собой. Но все эти элементы можно свести к одной основе – удовлетворенности индивида своей жизнью.

Счастье выражает положительную и интегрирующую оценку жизни. Его можно рассматривать и как мотив деятельности. В этой роли оно первично по отношению к деятельности, программирует ее. Счастье часто связывают либо с процессом достижения значимой цели, либо с его результатом. Важно, конечно, то и другое, но индивидуальные характеристики людей часто определяют их выбор чего-то одного. Например, одни горят нетерпением получить желаемый результат, переживают, если его достижение откладывается, другие, напротив, стараются затянуть данный процесс, поскольку боятся разочарования при достижении цели, а третьи вообще не задумываются над стратегическими целями жизни. Но, как бы человек ни относился к своей жизненной стратегии, избежать определенных переживаний ему не удается.

Счастье включает в себя разнообразные эмоциональные состояния. Они могут быть не только положительными, но и отрицательными. Так, установка на «сплошное блаженство» может искажать систему ценностей и порождать разочарование жизнью. Погоня за удовольствиями приводит к пресыщению (если она «успешна») или к неудовлетворенности своим существованием (если нет возможности удовлетворить жажду наслаждений). В любом случае человек, ориентированный подобным образом, оказывается не в состоянии противостоять неблагоприятным обстоятельствам, достойно переживать неминуемые огорчения и страдания. Избежать страданий в жизни невозможно, поэтому стремление к счастью предполагает, вероятно, готовность к страданию, формирование правильного к нему отношения. Иногда страдание может быть даже конструктивным. Так, страдание от отсутствия удовольствия, воздержание дает возможность достигнуть впоследствии высшей степени наслаждения.

Достаточно широким является также спектр условий счастливой жизни. Их комбинация, субординация и значимость определяются как объективными факторами, так и своеобразием субъекта. Для большинства людей значимы такие условия счастья:

♦ оптимальное удовлетворение материальных потребностей (но к сфере материального бытия в истории культуры складывалось и иное отношение – аскетизм, предполагающий самоотречение от внешних благ, подавление чувственных потребностей ради достижения более высокого уровня духовного развития);

♦ оптимальная самореализация личности, раскрытие ее внутреннего, духовного богатства.

Установка на первостепенную значимость духовности является стратегически верной жизненной ориентацией, искажения которой препятствуют достижению счастья.