Таким образом, второе рождение, социальное рождение, каковым инициация и является, пропадает из программы человеческой жизни. Но, вместе с тем, остается социальное ожидание второго рождения, так как данная функция необходима любой особи человеческого типа (до исх пор язык улавливает в речи оборот состояться в жизни). Именно в это время вторым рождением становится брак, имущественный ценз и прочее (на этом же играет и Христианство – причастие как форма утраченной инициации, на этом же до сих играет государственная служба в рамках определения собственности компетенции- кто и кого наделяет полномочиями, увольняет со службы и так далее). Вместе с тем, все данные формы не абсолютны и не дают возможности человеку качественного изменения в том виде, как это было в инициации, то есть, не стирают полностью те механизмы, которые были в нем заложены в процессе воспитания (причинно-следственные связи, ожидание позитивного), соответственно, рост социальных страхов становится неуправляемым. Христианство здесь, в рамках опять же стратегии управления бытием в возможности, возродило инициацию как таковую, совместив ожидания позитивного с гарантией Рая после смерти, очищения. Тем самым в практическом смысле дало успокоение людям при жизни. В пользу этого говорит и то, что у ранних христиан крещение проводилось перед смертью, так как являлось формой полного очищения от всего того, что было ранее, а следовательно, гарантировало, что до смерти человек не успеет согрешить и точно попадет в Рай.

Провозгласив, что Бог есть любовь, Иешуа добился абсолютной встречности и подобия Бога людям. Невозможно отталкивать того, кого любишь, невозможно вредить тому, кого любишь, невозможно не знать любви, невозможно познать любовь. Любовь, как заданное влечение человеку, сопутствует ему на протяжении всей жизни, и каждый раз удивляет его. Познание Бога через любовь гарантирует, что человек никогда не отвернется от Бога, как никогда не перестанет искать любви в той или иной ее форме (в конечном счете, даже попытки забыть любовь – лишь следствие любви и одна из ее стадий). Эмоция любви намного более позитивна, чем эмоция страха. Она не является репродуцирующей самое себя, она является самодостаточной. С любовью связаны многие загадки человеческой природы, которые не разгаданы до сих пор (репродуктивная функция человека, сексуальные техники и влечения, забота о потомстве, самопожертвование, неконтролируемые поведенческие импульсы, явления синхронистичности, и так далее). Любовь, понятие любви, всегда выступает как предел обороны Разума перед эмоциональной составляющей текущего состояния субъекта. Там, где дихотомия чувств достигает своей кульминации, и назвать то, что происходит с тобой не получается, говорят о любви. Измененность сознания – так же спутник любой любви. Химические реакции, происходящие в организме влюбленного человека чудесны и загадочны. Состояние влюбленности, скажем прямо – божественное состояние. Мир, построенный на любви – мир западного человека. В Коране, например, основной эмоцией, так же, как и у древних иудеев, является страх, но и там содержатся упоминания о наслаждении плотской любви, которая ждет тех, кто попадет в Рай в виде вознаграждения.

Христианство, таким образом, выиграло по сравнению с Ветхим заветом в чистом виде, сделав любовь движущей эмоцией Бога, увязав все парадигмы бытия любви к Богу. Вместе с тем, оно приблизило Бога в самых рядовых отношениях влюбленности, ревности. Если бы акты полового соития были так сложны по доступности, как это представляется влюбленным людям в отношении объекта влюбленности, человечество давно бы вымерло. В любовных отношениях простота и уверенность действий, вкупе с элементарной игровой атрибутикой практически гарантируют положительный результат. Но ничто так не укрепляет силы наивного влюбленного, как молитва к Богу о предмете своего обожания в состоянии полярности противоречий бытия в возможности (состояние сомнения, ревности и тому подобное). Поэтому каждый положительный результат – в зачет молитве и поддержке Бога, каждый отрицательный (при не склонности людей видеть собственность своих ошибок) – на счет объекта обожания, обстоятельств, и тому подобное. Крайние случаи мало кого переубеждают, так как социальные системы функционируют и живут в живых людях, вся история, известная нам – история тех, кто выжил. Мы не услышим тех, кому не повезло, мы не услышим тех, кто не спасся от рук убийцы, пал жертвой своей глупости, покончил с собой, только статистика насильственных смертей может нас побеспокоить, но и то, ненадолго. Но не забудем – Христианство запрещает самоубийство. В области регулирования социальных отношений любовь уравновешена простотой запрета беспорядочных половых связей – «не прелюбодействуй, не возлюби жену ближнего своего». Необходимо помнить, что современному отношению к браку всего каких-то 70 лет, до этого брак был единственной формой легитимности притязаний на женщину, в Древней Иудее – единственной формой общения с женщиной (исключая, конечно, специальных общественных женщин, статус которых, кстати, никогда не ущемлялся в архаичные эпохи).