Подхватив с пола ремни со всем содержимым, матрос бросил их под ноги охранникам, презрительно проворчав:

– Где чье сами разберетесь. А то будете потом кричать, что я в ваших вещах рылся.

Но пока следователь судорожно ковырялся в подсумке, неловко пытаясь достать коммуникатор, в тоннеле снова послышались шаги и на освещенную площадку вышла целая процессия. Двое мужчин в наглухо застегнутых плащах из натуральной кожи и десяток фигур в комбинезонах высшей бактериологической защиты и респираторах. Не говоря ни слова, люди в защите развернули носилки и принялись укладывать на них тела убитых женщин.

– Эй, вы! Что все это значит?! Не смейте трогать тела! Это место преступления! – завопил следователь, выронив из рук коммуникатор.

Но на его вопли никто даже не оглянулся. Быстро упаковав трупы в пластиковые мешки и уложив их на носилки, люди в защите все так же молча понесли их куда-то в темноту. Двое в плащах, проводив их внимательными взглядами, дружно развернулись и, подойдя к скованным охранникам, уставились на следователя, не произнося ни слова. Через несколько минут, словно убедившись, что перед ними именно тот, кто нужен, одновременным жестом протянули к нему левые запястья.

Под кожей мужчин гнилостным зеленоватым светом засветились одинаковые знаки, означавшие их принадлежность к службе национальной безопасности. Икнув от неожиданности, следователь заметно съежился и покрылся потом. Спорить и уж тем более вступать в конфронтацию с этими людьми было не просто опасно. Это было равносильно самоубийству. Убедившись, что лысый как следует рассмотрел предъявленные знаки, мужчины переглянулись, после чего один отступил в сторону, а второй, шагнув еще ближе к следователю, еле слышно произнес:

– Не поднимайте шума. Тела мы забираем. Объясните вашим людям, что им будет лучше всего забыть обо всем, что произошло.

– Но мое начальство приказало в обязательном порядке предать убийц публичному суду, – растерянно пролепетал следователь.

– Вы меня не поняли? – удивился агент.

– Я понял, но мое начальство не поверит мне на слово. Они потребуют предъявить им записи камер наблюдения и документ от вашей службы. В противном случае, если я буду настаивать, они поднимут шум. А настаивать я буду вынужден, чтобы не потерять работу, – быстро ответил следователь.

– С вашим начальством свяжутся. Через час в ваш центральный офис придет официальное уведомление о переводе этого дела под нашу юрисдикцию, – помолчав, ответил агент. – А теперь ответьте на несколько вопросов.

– Может, сначала вы расстегнете наручники? – осторожно спросил следователь, медленно поднимая запястье. – Судя по всему, дело секретное, а рядом со мной прикованы рядовые охранники.

– Вы правы, – обдумав его слова, кивнул агент и, достав из кармана универсальный ключ, одним движением отстегнул лысого от охранников.

– Что вы хотите узнать? – спросил следователь, отходя в сторону и потирая запястья.

– Кто с вами так обошелся? – спросил агент, кивая на опору, где охранники разбирали свои пояса с оружием.

– Бывший военный. Десантник из русских «медведей», – мрачно вздохнул лысый.

– Кто убил этих женщин?

– Он же.

– Все произошло у вас на глазах?

– Да.

– Что ж. Похоже, вам придется отправиться с нами, – подумав, сказал агент. – Все необходимые документы будут направлены в ваш офис. Отдайте оружие и все лишнее вашим людям и следуйте за нами.

На этот раз, словно для разнообразия, профессора Дугласа привели не в тот кабинет, где он беседовал с руководителем проекта, а на самый верхний уровень комплекса, где он еще ни разу не был. Помещение, где он оказался, поражало и подавляло своей роскошью и функциональностью. Натуральная кожа, настоящее дерево, позолота и серебряная инкрустация, перламутровая мозаика, и в довершение огромная шкура белого медведя, расстеленная перед столом из эбенового дерева.