– Содружество Американской Конституции во все времена подвергалось агрессии со стороны самых разных противников. Например, Российской империи.

– О да! Империя спит и видит, как поработить нас и превратить в свой сырьевой придаток, – рассмеялся Дуглас. – Не поручусь за точность, но ежегодный прирост валового продукта у империи почти в два раза выше, чем у нас. В такой ситуации им гораздо выгоднее торговать, чем воевать. Так что все эти россказни не более чем пустой звук.

– Опасное заявление. Особенно в стенах этого заведения, – проворчал мужчина со скрытой угрозой в голосе.

– Не вижу ничего опасного, – пожал плечами профессор. – Я говорю то, что вижу и понимаю. А если это кого-то не устраивает, то я готов ему напомнить, что свободу слова у нас еще не отменили. Как и свободу самовыражения. Глупая экономическая политика привела к тому, что наше производство приходит в упадок. Кстати, об этом давно уже твердят по всем федеральным каналам. И в газетах это тоже есть.

– Вы считаете, что русские поступили правильно, решив держать контрольные пакеты акций своих ведущих корпораций под государственным контролем?

– Конечно. Это не позволяет кучке нуворишей растрачивать бесконтрольно доходы и заставляет совет директоров держать свои аппетиты в кулаке. Все доходы, за вычетом выплат, направляются на развитие производства. А самое главное, они держат свои банки на коротком поводке, не позволяя им превращать клиентов в финансовых рабов, – решительно сказал Дуглас.

– Это спорный вопрос, – пробурчал его собеседник, поджав губы.

– Не вижу причин для спора. Все уже доказано временем. Империя богатеет, а наша страна кое-как сводит концы с концами. Из-за этого правительство вынуждено начать экспансию в неизученный космос, что в свою очередь, повышает риски потерь.

– Я что-то не пойму. Вы профессор химии или экономики? – проворчал мужчина, с каждой минутой мрачнея все больше.

– Я же сказал, не только химии. Вы забыли, что химия как наука давно уже стала одной из составляющих экономики, – улыбнулся Дуглас. – А теперь, если вы позволите, я бы хотел вернуться к своим пробиркам. Мне нужно как следует изучить полученный препарат. И кстати. На вашем месте я бы пока придержал испытания этой штуки на людях. Даже таких неприятных.

Дождавшись молчаливого кивка, Дуглас поднялся и не спеша вышел из кабинета. Он привык делать дело хорошо, даже если оно ему не нравится.

Отдежурив положенное, Миша кивком головы попрощался с Яном и не спеша двинулся в выделенный ему закуток. Еда, крыша над головой и небольшое количество пива входили в оплату его услуг. Само собой, больших денег на этом не заработаешь, но переждать период, когда станцию откроют, было можно. Именно поэтому Миша за нее и держался. Проходя по узкому коридору, Миша неожиданно насторожился и всмотрелся в темноту.

Именно темнота его и насторожила. Этот коридор использовался для переноски продуктов и выпивки на кухню. Окон на станции не было и, как следствие, под потолком постоянно горели плафоны. А сейчас коридор освещали только два плафона у входа в бар, а весь остальной коридор до самой задней двери был погружен в темноту. Замерев на месте, Миша отключился от ставших уже привычными звуков, доносившихся из бара, и принялся выискивать то, чего в коридоре не должно было звучать.

Спустя пару секунд тренированный мозг полностью абстрагировался от фона, и опытный военный услышал то, что хотел услышать. У задней двери кто-то был. Еле слышное напряженное дыхание, шорох одежды, когда затаившийся в темноте противник вытер вспотевшую ладонь о бедро. Едва различимый звон железа о железо. Противник был вооружен. Чуть усмехнувшись про себя, Миша принялся шарить по карманам, делая вид, что что-то ищет. Потом, картинно хлопнув себя по лбу ладонью, он развернулся и быстро выскочил в бар.