– Кому вам? Кучке извращенцев? – нашлась она с ответом.

– Людям, от которых зависит ваша жизнь, – ответил он, усмехнувшись.

– Вы называете это жизнью? – мрачно спросила она.

– Я уже сказал. Легкую смерть еще нужно заслужить. Вы слишком долго пользовались мягкостью наших законов и снисходительностью присяжных. Больше этого не будет. Не будет законов и жалостливых присяжных. Не будет ловких адвокатов и глупых придирок к доказательствам вашей вины.

– А что будет? Плети и карцер?

– Нет. Все ваши поступки будут подчинены нашим требованиям и целесообразности для дела. А в плетях нет необходимости. У нас есть более действенные способы для наказания таких, как вы.

– Таких, как я? – насторожилась она. – Значит, нас много?

– Скажем так, вы не одна, – помолчав, ответил мужчина. – К счастью, женщин, совершающих преступления, всегда хватает.

– Вас это радует?

– Нет. Но мне нравится, что существа, подобные вам, не переводятся. Это значительно облегчает мне работу. Нет необходимости беспокоиться о расходном материале.

– Я уже поняла, что за людей вы нас не считаете, – мрачно кивнула она.

– А вы и есть нелюди. Твари, только и делавшие, что гонялись за удовольствиями и попирали все нормы и правила поведения нормальных людей в нормальном обществе.

– А что такое это ваше нормальное общество? Стадо баранов, которых вы стрижете и пускаете на мясо, когда вам это нужно, – огрызнулась она в ответ. – А все, кто не желает быть стриженым, для вас сразу становится изгоем.

– Знакомая песня, – презрительно скривился мужчина. – Сначала преступаете все правила, а потом кричите, что таким образом реализуете ваше право на самовыражение. А то, что от вашего самовыражения страдают другие, не важно. Вы грабите, убиваете, насилуете и смеете говорить, что таким образом самовыражаетесь. Хватит. Я не собираюсь вести с вами дискуссии. Тем более что к смерти приговорил вас не я, а суд. Те самые бараны, которых вы так презираете.

– Последний вопрос, – решившись, произнесла она.

– Я слушаю, – кивнул он.

– Что мне кололи? Я знаю эффект от всех известных наркотиков…

– Не сомневаюсь.

– Это так. Но таких ощущений никогда не было. А в том, что это наркотик, я не сомневаюсь. Так что это такое?

– У вас не хватит знаний, чтобы понять, – ушел от прямого ответа мужчина. – Могу только сказать, что это не наркотик. Именно благодаря ему вы стали тем, чем являетесь сейчас.

– Чем? – переспросила она.

– Именно. Я уже говорил. Для всех работников этого центра вы не более чем вещь. Привыкайте. Это надолго.

– Я постараюсь не доставить вам такого удовольствия, – попыталась она оставить последнее слово за собой.

– Рискните, – неожиданно рассмеялся мужчина. – Скажу сразу, любая попытка суицида не пройдет. Это входит в программу. Мы не разбрасываемся инструментами, которые еще не использовали полностью.

– Я все равно вырвусь, – в отчаянии выкрикнула она.

– Будет любопытно на это посмотреть, – продолжал смеяться мужчина. – Уводите.

Охранники дружно шагнули к ней, и приказавший ей раздеться громила скомандовал:

– Руки за спину. К двери.

И снова тело предало ее. Покорно заложив руки за спину, она поплелась к дверям. Охранники провели ее длинными переходами комплекса и, отперев двери камеры, пинком забросили вовнутрь. Не ожидая удара, она упала на пол, сильно ударившись подбородком и прикусив губу. Медленно перевернувшись на спину, она коснулась ладонью подбородка и, глядя на испачканную красным руку, горько расплакалась.

Уже неделю Миша работал вышибалой в баре, ночуя в подсобке и мысленно проклиная все природные катаклизмы, вместе взятые. Появление в баре парней из службы охраны заставило его чуть вздрогнуть и мимолетным движением проверить наличие на поясе игломета и дубины. Стандартный набор для охранников такого уровня. Заметив его жест, Ян чуть заметно отрицательно мотнул головой и, выйдя из-за стойки, громко спросил, с вызовом глядя на охранников и складывая на груди могучие руки: