ее мечта! – Ирина вскрикнула, затем взмахнула рукой, не контролируя своих внутренних бесов, которые были злы до предела. Затем встала, не стыдясь короткого халата, приоткрывшего бедра девушки. – Мы со Степой поссорились в аэропорту, пик отношений, Лёнь, предел. Я отправила его к чертям, а сама приехала к вам. Развеяться, я просто хотела развеяться со своей подругой, но кто же знал, что ты будешь там на своей блядкой работе. И вообще, - она остановилась посреди комнаты и направила свой указательный палец на меня, пригвождая к месту, - зачем скрывал от нее, к чему такое недоверие? – с прищуром смотрит в упор, и гневаясь всем нутром.

- Дело не в недоверии. Потому что работа такая, Ира, - коротко отвечаю, не вдаваясь в подробности и того, что я подписывал соглашение о неразглашении, затем сам встаю и подхожу к ней. – Что могла видеть Оля в тот вечер? Где ты сама была?

- Сначала мы обе танцевали в клубе, отрывались по полной программе, и даже пригубили немного красного вина, - Ирина обнимает сама себя, закрываясь от моего напора, потому как я перешел ее личную границу комфорта. – Потом, пушинка ушла в туалет, и только тогда она прилетела со второго этажа, как будто призрака увидела. Уговорила меня уехать, хотя все веселье у нас только начиналось, Лёнь, и мы обе были настроены его продлить до утра.

- Ничего не понимаю, - я нахмурился и отошел от Ирины, уставившись в окно. На улице уже опустились сумерки, и фонари освещали часть дороги с тротуаром у дома. – Я получил смс от нее в тот вечер, до сих пор его храню, - сам тут же достаю телефон и открываю его, читая уже в миллионный раз, как особое заклинание, с помощью которого смогу отпереть все двери, закрытые на вековые замки. Ирина подошла ко мне со спины и обняла, положив голову. Я прикоснулся к ее руке, принимая сочувствие, которое она выразила безмолвно.

- Мне очень жаль, что в тот момент, мне было важно отвлечься от своих собственных проблем, и я не обратила никакого внимания на изменения в поведении подруги, - глухо проговорила девушка, затем отстранилась от меня.

- Ты не виновата, Ирин, - с пустотой в словах, отвечаю. – Все мы люди, и не обязаны наблюдать за другими.

- Ей было больно, - со значением замечает Власова, и я обернулся, не понимая, о чем она говорит, даже нахмурился. – Когда мы ушли из клуба, Оля пожаловалась на боль в животе, но отмахнулась от меня, когда я просила поехать в больницу, сказала, что спазм легкий, потерпит до приезда домой. Но всю дорогу, я видела, как она держала руку на животе, с волнением гладила его и поглядывала на часы.

- Значит, уже тогда она знала, что теряет нашего малыша, - я осел на пол, пряча в руки голову, прекрасно понимая всю палитру ощущений моей жены. Была совершенно одна, и те три теста – это не просто три использованных теста, а факт ее страха и боли, неверия, что это случилось с ней. И, как всегда, меня не оказалось с ней рядом, чтобы разделить общую потерю.

- Я слышала, что она плакала, - продолжает Ирина, - стучалась в комнату, прося впустить меня и поговорить в чем дело, - девушка накрывается пледом, будто замерзла. – Утром мы встретились за завтраком, который я приготовила для нас обеих, даже словом не обмолвилась, будто никакого вечера не было вовсе. Пыталась начать разговор, но один ее взгляд, и сам знаешь, что все желание отпадает продолжать.

Я рассмеялся. Да, Оля унаследовала этот взгляд у своего отца – тонкий намек, чтобы не совали свои носы туда, где нет доступа для всех.

- Откуда достала билеты в «Богиню»? – я поднимаю свой взгляд на Ирину, вспомнив о пропуске в клуб, ведь его не так просто найти или купить. Ирина пожала плечами, как между прочим.