Он повернулся к Егорову, ожидая ответа. Тот замялся, потом, выудив из памяти нужную информацию, радостно сообщил:

– Секретарша. Его личный секретарь, Светлана. Она осматривала квартиру и заявила, что все на месте.

– Интересно, как часто она тут бывала до смерти Штейна? – полюбопытствовал Крячко. – Они что, состояли в интимной связи?

– Нет, этого она не говорила, – смутился Егоров.

– Тогда как она может знать наверняка, все ли предметы на месте? Или он ей опись личного имущества произвести поручал? – усмехнулся Стас.

– Не могу знать, – вытягиваясь по стойке «смирно» под строгим взглядом полковника, отчеканил Егоров.

– Да что вы тут вообще делали все это время? – загромыхал басами Крячко. – Все дело похерили. Вы хоть в общих чертах с правилами осмотра места преступления знакомы?

– Остынь, Стас, сейчас не до этого! И так понятно, что в этом деле масса недоработок, потому нас с тобой и вызвали, – остановил его Гуров и уже более мягким тоном обратился к Егорову: – Кто обычно наводил порядок в доме Штейна, вам известно? Был ведь у него на этот случай кто-то? Не сам же он квартиру драил?

– Не сам, – снова оживился молодой следователь. – Женщина к нему ходила. Приходящая помощница. Это нам Иван Сергеевич, консьерж, доложил.

– Ее сюда вызывали?

– Виноват, я думал, что секретарши достаточно.

– Ясно. Адрес помощницы по хозяйству хоть знаете? – вздохнул Гуров.

– Никак нет, но консьерж наверняка знает, – едва слышно произнес Егоров.

– Дуй к консьержу, узнавай адрес и гони за помощницей, – с полуслова поняв намерения друга, скомандовал Крячко. – И чтоб одна нога здесь, другая там. Это ясно?

Егоров даже не ответил. Пулей вылетел из квартиры, влетел в лифт и через пару минут уже стоял перед Иваном Сергеевичем, требуя адрес уборщицы. Пока Егоров выполнял поручение полковников, те перешли в противоположное крыло здания, намереваясь опросить консьержа на предмет владельца пентхауса и посещения дома посторонними. В холле второго крыла их ждало разочарование. В противоположность подтянутому и организованному Ивану Сергеевичу, их встретила седовласая старушка, возраст которой говорил сам за себя. Обложившись клубочками, она мирно вязала и на приход полковников никак не отреагировала.

– Да, дела! – протянул Крячко, после того как Гурову пришлось трижды призвать старушку к вниманию, а она так и не отреагировала. – Бабуля-то, похоже, глуха как пробка.

Потеряв терпение, Лев грохнул кулаком по стеклянной перегородке, отделяющей холл от места консьержа. Старушка от неожиданности подскочила на месте, рассыпала клубочки и заверещала, как пожарная сирена:

– Караул, убивают! Полиция!

– Спокойнее, бабушка, полиция уже здесь! – выкрикнул Станислав, заметив, что рука старушки уже потянулась к тревожной кнопке. – Полковник Крячко, у нас к вам вопросы имеются. Соблаговолите выйти.

Он махнул перед лицом консьержки удостоверением, после чего она немного успокоилась и извлекла из ушей беруши.

– А бабуля-то продвинутая! – не сдерживая эмоции, выдал Стас, забыв, что теперь она их слышит. – Сейчас окажется, что она металл уважает. «Рамштайн» или «Мановар».

– Не говорите ерунды, молодой человек! – хорошо поставленным голосом произнесла старушка. – Предпочитаю классику. Моцарт, Вивальди, Чайковский, но вам, вероятно, эти имена ни о чем не говорят.

– Еще и с ехидцей, – восхищенно произнес Крячко. – Не дом, а сплошные сюрпризы!

– С чем пожаловали, господа? – приосанилась консьержка.

– Полковник Гуров, Лев Иванович, – предъявляя удостоверение, представился Гуров. – Нам нужно задать вам несколько вопросов относительно жильцов этого дома.