Наконец я подключил свой компьютер, и мы начали – с опозданием на восемнадцать минут. Мне было необходимо повысить скорость подачи материала на сорок три процента, чтобы уложиться по расписанию к двадцати ноль ноль. Но это было заведомо недостижимо. Все шло к тому, что мой график на остаток вечера полетит в тартарары.

«Генетические предикторы расстройств аутистического спектра» – так я назвал свою лекцию, подобрав в качестве наглядного материала великолепные диаграммы структуры ДНК. Я проговорил всего девять минут – чуть ускорив темп, чтобы наверстать упущенное время, – когда меня перебила Джулия:

– Профессор Тиллман, большинство присутствующих – не ученые. Так что, если можно, не углубляйтесь в технические подробности.

Ничто так не раздражает, как вот это. Люди могут часами обсуждать вымышленные характеристики рожденных под знаками Близнецов или Тельца. Или по пять дней подряд смотреть одну и ту же игру в крикет. Но при этом у них нет ни времени, ни желания изучить основы того, из чего они сами – как человеческие особи – построены.

Я продолжил лекцию в прежнем режиме. Что-либо менять на ходу было поздно. К тому же наверняка кто-то из слушателей был сколько-нибудь сведущ в предмете, чтобы понять, о чем идет речь.

Я не ошибся. Вот поднялась рука – мальчика лет двенадцати:

– Вы говорите, что влияние лишь одного генетического маркера маловероятно. Что в процессе участвуют несколько генов и совокупный результат зависит от их сочетания. Так?

– Да, это так, и еще отметим факторы окружающей среды. Ситуация аналогична биполярному расстройству, которое…

Снова вмешалась Джулия:

– Итак, для нас, не гениев, профессор Тиллман разъясняет, что с синдромом Аспергера рождаются. Ничьей вины в этом нет.

Я пришел в ужас от слова «вина» с его негативными коннотациями – тем более что оно прозвучало из уст человека, наделенного властью над большинством присутствующих. Я не хотел отклоняться от вопросов генетики, но мне пришлось это сделать. Меня настолько зацепила эта реплика, что, кажется, я даже повысил голос:

– Вина? Аспергер – это не вина. Это разновидность. И, возможно, серьезное преимущество. Синдром Аспергера ассоциируется с организованностью, сосредоточенностью, инновационным мышлением и рациональным расчетом.

В дальнем ряду подняла руку женщина. К тому времени я уже был в запале и поэтому допустил небольшой просчет – тут же, впрочем, исправленный:

– Пожалуйста, толстая… полная женщина в конце зала.

Она сделала паузу, огляделась по сторонам, но тут же освоилась и задала вопрос:

– Рациональный расчет – это эвфемизм для «отсутствия эмоций»?

– Синоним, – ответил я. – Эмоции ведут к большим неприятностям.

Я решил, что пример эмоционального поведения, которое приводит к катастрофическим последствиям, никому не повредит.

– Представьте себе, – начал я. – Вы прячетесь в подвале. Враг разыскивает вас и ваших друзей. Все должны замереть и молчать, но ваш ребенок плачет.

Для пущей убедительности – так обычно поступает Джин – я наглядно изобразил это:

– Уа-уа.

Затем выдержал паузу.

– У вас есть пистолет.

Взметнулись десятки рук. Джулия вскочила с места, а я тем временем продолжал:

– С глушителем. Враг подбирается ближе. Вас всех хотят убить. Что вы будете делать? Ребенок кричит…

Детям не терпелось поделиться со мной своими соображениями. Кто-то крикнул: «Убить ребенка!» – и все тут же подхватили: «Убить ребенка, убить ребенка».

Мальчик, который задавал вопрос по генетике, призвал «убить врага», «Устроить засаду» – вторил ему другой голос.

Предложения сыпались одно за другим:

– Использовать ребенка как приманку.