– Как мило, – заметила Рози.

– Не совсем. Поведение мужской особи выработалось в далекие времена. Современный мир требует новых правил.

– Да, – согласилась Рози. – Вроде исполнения родительских обязанностей.

– Совершенно верно. Но инстинкты все-таки невероятно сильная вещь.

– Ага, рассказывайте.

– Инстинкт – это выражение…

– Спасибо, – сказала Рози. – Сама все это пережила. Моя мать занялась генным шопингом на выпускном вечере в медицинском колледже.

– Такое поведение бессознательно. Люди не преднамеренно…

– Я в курсе.

Не уверен. Непрофессионалы зачастую неверно трактуют открытия эволюционной психологии. Но история Рози меня заинтересовала.

– Вы хотите сказать, что ваша мать вступила в незащищенный секс, имея устойчивые отношения с другим партнером?

– Да, с одним студентом, – ответила Рози. – В то время как встречалась с моим… – тут Рози подняла обе руки и дважды быстро согнула указательные и средние пальцы, – отцом. Мой настоящий отец – врач. Только я не знаю, кто именно. Реально бесит.

Заинтригованный ее жестикуляцией, я помолчал, пытаясь расшифровать непонятный знак. Может, так она выражала сожаление о том, что не знает, кто ее отец? Если так, то я, пожалуй, впервые сталкивался с таким жестом. И почему она решила сделать так именно в этом месте? Хотя… ну конечно! Пунктуация!

– Кавычки, – выпалил я.

– Что?

– Вы взяли в кавычки слово «отец», акцентируя внимание на том, что его нельзя толковать в привычном смысле. Очень грамотно.

– А, вот вы о чем, – сказала она. – Я-то решила, что вы задумались об этой ничтожной проблемке моей гребаной жизни. И, может, скажете что-нибудь умное.

– Она вовсе не ничтожна! – поправил я ее и поднял вверх палец, изображая восклицательный знак. – Вы имеете право на полную информацию. – Я ткнул пальцем, обозначая точку. Получилось забавно.

– Моя мать погибла. В автокатастрофе, когда мне было десять лет. Она так никому и не сказала, кто мой отец… да же Филу.

– Филу? – Я не мог придумать, как мне обозначить знак вопроса, и решил прекратить игру. И вообще, не время экспериментировать.

– Моему, – снова жест из кавычек, – отцу. Который пришел бы в ужас, узнай он о том, что я интересуюсь этим вопросом.

Рози допила вино из бокала и налила снова. Вторая полубутылка опустела. История Рози, пусть и печальная, не была чем-то из ряда вон. Хотя мои родители продолжали поддерживать со мной контакт, я понимал, что они давно потеряли интерес ко мне. Свой родительский долг они сочли исполненным, когда я начал самостоятельно зарабатывать. Ситуация же Рози была несколько иной, поскольку в нее был вовлечен отчим. И я предложил ее генетическую интерпретацию:

– Его поведение вполне предсказуемо. У вас ведь нет его генов. Самцы львов убивают детенышей от предыдущих случек, когда становятся главой семьи.

– Спасибо за информацию.

– Я могу порекомендовать дополнительную литературу по этому вопросу, если вам интересно. Похоже, вы слишком умны для барменши.

– Прямо завалили комплиментами.

Похоже, я неплохо вел свою партию – и даже поделился этим ощущением с Рози:

– Вот и славно. Вообще-то я не силен в ухаживаниях. Столько правил нужно соблюдать на этих свиданиях.

– Справляетесь на отлично, – сказала она. – Разве что слишком явно пялитесь на мою грудь.

Этого я не ожидал. Платье Рози было довольно откровенным, но все это время я упорно старался смотреть ей в глаза.

– Я лишь изучал ваш кулон, – сказал я. – Он очень интересный.

– И что на нем? – Рози тут же накрыла его ладонью.

– Лик Изиды[14] и надпись: Sum omnia quae fuerunt suntque eruntque ego. «Я есть все, что было, есть и будет». – Я надеялся, что правильно прочитал латынь; шрифт был очень мелким.