– Заткнись! – твёрдо процедил он, подобрав со стола револьвер, взведя курок и направив ствол прямо мне в центр лба. – Ещё одно слово и твои мозги разлетятся по стене! – и услышав треск молнии, повернул глаза направо, где в нескольких сантиметрах от его головы был фиолетовый электрический клинок, бьющий во все стороны молниями. – Ну давай, посмотрим сдохну ли я быстрее, чем успею нажать на курок, – с вызовом произнёс он, еле сдерживая гнев.

– Всё хорошо, – сказал я Мияко.

Она перевела взгляд с него на меня, потом снова на него и снова на меня. И только после моего кивка её клинок из молний распался на тысячи быстро исчезающих маленьких молний.

– Говоря «кто-то» ты ведь, сука, знаешь, кто именно это, как и я, верно?! – обратился ко мне Мацуда.

– Да. Этот приказ, а после и угрозу оставил один из домов.

– Верно, ебать его в сраку! Это сделал грёбанный дом! Те, кто идут по важности после императора; те, кто должны защищать свой народ и встать грудью, если понадобиться! А что по итогу? Вы, гниды, крышуете кланы! Кланы, которые постоянно творят беспорядки; кланы, члены которых безнаказанно насилует девушек; кланы, которые воруют, разбойничают, угрожают и, сука, даже отбирают жизни! А вы, ёбанные аристократы, крышуете их! – пистолет в его руке ходил ходуном от гнева, что он еле сдерживал. – Ну а что, удобно устроились: вроде и грабите, но ручки всегда чистенькие. Вы ведь так всегда поступаете, да? – обратился он к Мияко. – Похуй, как на самом деле, главное, чтобы на публике лицо и рученьки были чистенькие. И чтобы проблем в каком-нибудь случае не произошло, даже не боитесь идти на убийства, прямо как кланы. Как бандиты. Кем вы, впрочем-то, и являетесь. Просто сборище гандонов, живущих ради наживы и почёсывания своего тщеславия! Мерзость!..

– Мияко, ты достаточно услышала, – спокойно сказал я. – Теперь выйди.

– Никто, блять, никуда не!..

– Дайте ей выйти, – перебил я его. – С вами пришёл говорить я, и я остаюсь тут.

Он несколько мгновений не решался, но по итогу кивнул. Мияко ещё раз посмотрела на меня, и я в ответ кивнул. После этого она медленно встала со стула и вышла в коридор, а ещё через несколько мгновений – послышался звук закрывшийся двери.

– Почему ты сказал ей выйти? – спросил он и не думая, убирать от моего лица ствол револьвера.

– Потому что она услышала всё, что должна была услышать. Остальное она уже слышать не должна.

– Говорить загадками и творить всякую херню, видимо, в крови у аристократов. Да, новообращённый?

– Это делают не только аристократы, – и сделав небольшую паузу, пояснил: – Это природа людей. Не было бы аристократов, были бы другие власть имущие, которые бы делали тоже самое.

– Да что за бред!.. Говори, нахера пришёл ко мне?! И хотя бы попробуй подобрать хотя бы одну причину, почему я не должен всадить тебе пулю в лоб за всё сказанное тобой сейчас?!

– Я уже говорил, зачем пришёл – я хочу нанять вас, чтобы вы работали на меня.

– Не смешно! – процедил он, приставив ствол револьвера вплотную к моему лбу. – Если не хочешь говорить, зачем пришёл, то хоть попытайся что-то придумать, чтобы я не прикончил тебя сейчас, а то это будет самая тупая смерть аристократа за этот век так точно!

– Вам ведь не нравится этот мир, верно? И дело даже не в злых аристократах. А в принципе в том, как устроен этот мир. Вот к примеру возьмём вас и вашу службу: вам пятьдесят три года, вы закрыли за решётку несколько глав кланов, а до сих пор суперинтендант, живёте в однушке на краю города, ходите в рваных носках, пьете дешёвый алкоголь, едите столь же дешёвую еду – вы буквально выживаете, а не живёте в ожидании следующей зарплаты, которой опять хватит всего лишь на месячное выживание. А могло бы быть всё иначе – вам лишь стоило идти на уступки некоторым людям, например тем же главам клана, что наверняка предлагали вам огромные деньги, которых хватило бы вам, вашим детям и даже вашим внукам. Но нет – вы давали клятву, и вы верны ей, даже если придётся всю жизнь проживать в таком образе жизни. Вас даже бесстрашные главы кланов бояться и уважают, хотя никогда в жизни в этом не признаются. И стоило ли оно того? Можно ведь было прожить жизнь совершенно иначе. Правда, для этого нужно было бы стать, как те, кого вы призираете и ненавидите всей душой. И считайте вам этот шанс выпал, – говорил я, расстёгивая одной рукой сумку, из которой выглядывало огромное количество денег, – просто работайте на меня.