На этот раз я смог полностью распороть брюхо твари, из которого выпали порубленные кишки. Вид был отвратительный, а количество всякого дерьма и недоеденной еды, которое оттуда вывалилось, заставило меня отступить на пяток шагов назад.

Тварь забилась в агонии, тут же появились элитники, которых мы уже ждали. Я уже примерно знал, куда надо бить, чтобы с ними разделаться, в прошлый раз смог двоих положить, но из-за смерти Эли, которая сильно вымоталась за тот бой, пришлось сворачивать и свою собственную деятельность. Всё же мёртвым награда не положена, а в этом плане я был честен. Работали двое, значит, и награда двоим.

На этот раз, когда я показал, где есть уязвимые места в броне тварей, своей напарнице (специально убил одного возле неё), дело пошло бодрее. Всего минута – и противник был повержен, все пятеро элитников легли, окрасив водицу одновременно в красные и зелёные оттенки. Это меня смутило, но сейчас было не до этого. Надо будет после боя спросить у Эли, что может это означать.

Но тем временем с боссом начали происходить страшные метаморфозы. Он начал самого себя поливать огнём, поднялся с четырех лап на две задние, схватился за дубинку двумя передними лапами, которая, к слову, тоже загорелась, и начал испепелять себя до костей. Всё, что на нем осталось, – это одно ожерелье и перчатка, которой он поливал огнём всё. Намёк на награду был понятен, я даже улыбнулся.

Как только превращение закончилось, а вода вокруг босса буквально начала испаряться, начал происходить какой-то форменный ад. Десятки мелких огненных шаров полетели в нашу сторону. Я несколько раз кувыркался по остаткам воды на арене, благо вода прибывала из-за тумана, чтобы сбить с себя пламя. Но, чёрт, всё равно было неприятно. Босс явно дал понять, что он готов разменять свою жизнь на наши. Но мы были с ним не согласны, поэтому метались из края в край арены, стараясь избегать всех атак этой твари.

Один раз я осёкся, обернулся на босса, и огненный шар прилетел мне точно в лицо. Я завопил, боль была дикой, но вода спасла, потушив пламя, но было поздно. Я уже почти ничего не видел, кожа на лице слезла полностью, а веки с роговицей явно сгорели. Благо я на автомате достал склянку и потратил один, первый за бой, заряд восстановления.

Несколько десятков невыносимых секунд, в которые я продолжал на автомате, видя крайне смутные очертания всего, кувыркаться. Ещё три раза за этот промежуток по мне попали огненными шарами. Боль дикая, просто невероятная. Даже наплечник немного подпалился от такого дикого жара. Но всё обошлось. Все мои раны восстановились, глаза снова начали видеть, а меня переполняла злоба.

Тварь явно не хотела подыхать, она уже была на грани, но дарующее жизнь пламя не давало ей умереть. Я видел, откуда оно исходило, видел, что оно льётся прямо из перчатки, которая с каждым мгновением всё больше и больше покрывалась узорами, а пламя, охватившее босса, становилось сильнее. И я предпринял безумную атаку.

– Охлади меня! – крикнул я напарнице, на что она кивнула.

Тут же я почувствовал, как вокруг меня начали появляться льды. Одежда хрустела, лицо щипало, пальцы еле двигались. Но я успел зарядить катану, успел приблизиться к твари, почувствовал жар, исходящий от неё. Но я не мог загореться, магия Элеоноры, Фрост, не давала этому произойти. Как долго я так смогу сражаться, не знаю. Но это было последнее заклинание моей напарницы, большего она не сможет себе позволить.

Первый удар я нанёс по дубинке, перерубая её основание. Тварь рухнула, ударилась о землю, чуть не погребла меня под собой. Если бы я не отскочил в сторону, то меня мигом бы испепелило пламя перчатки. Второй удар я нанёс по кости предплечья, которое тоже начало покрываться узорами. Кость оказалась уже не такой крепкой. Всё же пламя не лучший друг плоти и костей живых существ. Четыре удара, пока тварь пыталась подняться на ноги, пять пропущенных огненных шаров, спасибо магии Элеоноры, спасли меня, и я смог отрубить руку монстру.