Даже мысль о снах наяву и продолжительных галлюцинациях покинула её, осталась далеко за пределами сознания и особо не волновала. Здесь и сейчас шла особая жизнь, очень необычная, но отменно приятная – вот и всё, что она могла высказать по такому случаю. Немного, скажем прямо.

Хотя зримое отсутствие заботливых хозяев слегка смущало, скорее, озадачивало. Но не тревожило, скорее вызывало поток разных соображений, не всегда резонных и не очень стройных. Примерно вот такие у неё возникали и затем разлетались мысленные фрагменты, накладываясь на идиллический пейзаж и выстраиваясь вокруг него.

«Даже если неотчетливо вспоминаемые ангелы (в виде изображений на перилах балкона) взяли её живой на отдалённые небеса и оставили там осваиваться, ну и что с того?» – с одной стороны.

«Будет нетактично и просто невежливо, если сразу после завтрака (а не до, смею заметить), она встанет посреди чиста поля незнамо где, примет обиженный вид и начнет требовать разъяснений. Мол, господа хорошие, покажитесь, представьтесь и доложите, что вам надо!» – с другой стороны.

«А может быть, им ничего не надо, им просто интересно, может так быть? Если вспоминать конкретнее, то её пригласили в гости, она согласилась, теперь надлежит себя вести, как гостям и положено. Проявлять любезность и признательность за заботу. Пожалуй, ничего иного не остаётся более или менее воспитанному человеку» – и вообще…

Разделавшись с неудачным мыслительным процессом, она еще раз внимательно огляделась на пустынных лугах, ничего особенного нигде не заметила и постановила идти, куда глаза глядят, просто идти в любую сторону, пока… Вот именно пока, а что последует за тем, то и последует, надо думать.

Довольно продолжительное время (или так ей показалось) не следовало практически ничего нового. Пространства, покрытые луговыми травами, длились с некоторыми вариациями, солнце (большое, ленивое и нежаркое) наконец всплыло наверх и парило над редкими круглыми облаками, в воздухе реяли ароматы странного свойства, весь живой пейзаж казался насыщенным покоем и безмятежностью – вот и всё.

Она шла без особой цели, как бы пересекая волнистую равнину наискосок и довольствовалась отпущенными впечатлениями – мир и пасторальное благолепие вокруг, она одна посреди дружелюбной природы, идти удобно и не утомительно, дорога выбирается сама, ведёт по своему усмотрению и по ходу дела.

По ходу дела, на фоне однородных пейзажей проявлялись знания об этом мире, возникали постепенно и укладывались в неназойливую систему. Скорее всего, знания получились раньше в процессе сна, теперь неспешно сортировались – так, по крайней мере думалось, точнее припоминалось.

Равнина странствий – так сам собой назвался окружающий пейзаж, отлично подходила для адаптации в этом мире, который сам собой назвался Парадизом, если гостья так пожелает. Самое лучшее, ненавязчиво думалось ей, точнее сообщалось, если процесс привыкания станет проходить без напряжения, поскольку способности желать и получать информацию ей предстоит развить, это довольно тонкие способности, с ними следует обращаться тактично.

Потому что каждое возможное желание в Парадизе исполняется. Хорошо бы более или менее усвоить, чего и как желать, чтобы самой не смущаться. Примерно так. И если гостья не возражает, то процесс адаптации будет неспешным, потому что торопиться некому и некуда.

Что касается концепций пространства и времени, то здесь они слегка отличаются, к этому тоже следует привыкать постепенно. Если бы гостье удалось к тому же отставить в сторону любые космогонические системы и пока не трогать комплексы понятий, где и когда она находится. По крайней мере пока. Эти знания ей ничего внятного не подскажут, а усложнить естественное восприятие реальности могут, имея в виду особенности её мышления и культуры.