На этих фотографиях был он, этот незнакомец, еще молодой, не такой седой и веселый, с женщиной и ребенком. «Наверное, это его семья когда-то», – догадалась я.

Выключив телевизор (живые люди интереснее), взяла фоторамку, вытирая ее от пыли салфеткой. Взглянула внимательнее: «Счастливая семья. Интересно, где они теперь? Судя по всему, она ушла от него. Странный он, еще и водку пьет».

По молодости я не знала еще, что означают эти черные рамки.

Повернув их, на обороте одной фотографии прочитала: «Дорогому Джонику от любящей Лены».

Понятно, значит, его зовут Джоник. Странное имя такое.

Задумчиво подошла к окну, смотря на ночное небо.

Всегда любила почему-то смотреть на небо, чувствуя в нем что-то родственное со мной. В последнее время оно стало довольно странным.

Весь месяц в небесах или даже больше непрерывно стояло полнолуние, так не бывало еще никогда на моей недолгой памяти.

Тихо прикорнув на диване в зале, я заснула.

Ранним утром услышала шум и побежала в спальню.

Незнакомец, то есть Джоник, проснулся и опять злился, что он связанный.

– Какого черта ты творишь? – вскипел он.

– Я тебя предупреждала. Не надо было пить, – спокойно ответила я.

– Да кто ж тебя послал мне на голову? И главное за что?! Я небезгрешен, конечно, но ты просто чудовище, мутантка зонная!

– Поговори мне тут еще! Сам чудовище! Оно сейчас тебя кормить будет. И заметь, не цианистым калием.

– Ох, спасибо огромное, прости, поклониться не могу, связанный я, – злился Джоник.

– И не ерничай. Сам ведь виноват.

– Ну что, я малый ребенок? Развяжи, поедим нормально за столом. Я больше не буду.

– Хорошо, но если еще что-нибудь выкинешь, смотри у меня, – предупредила я его.

– Ни-ни, – пообещал Джоник.

Я его развязала и пошла на кухню накладывать завтрак на стол.

А этот мудак шел за мной, не успела и пару шагов пройти, схватил меня сзади, набрался, блин, сил на моих витаминах, положил на диван.

Положил, это мягко сказано, скорее бросил на него, разозлила я его, видно.

Схватив брошенный рядом скотч, теперь он уже крепко спеленал меня им.

Но легко ему не было, я отчаянно брыкалась и пару раз заехала ему.

– Какого хрена ты творишь опять?! – зло сказала, повторяя его слова, сказанные пару минут назад.

– А вот нефиг командовать в моем доме.

– Вот так и помогай людям! Делай потом добро. Надо было мне бросить тебя подыхать! – огрызалась, связанная по рукам и ногам.

Прошло примерно медленных два часа…

Взгляд Джоника.

Минуло примерно два часа, прежде чем я остыл.

Я мерил шагами метраж кухни, обдумывая свое поведение.

И зачем сделал так с ней, срывая свою злость на несчастной девушке?

Что я зверь, что ли? Ведь она желала только добра.

Спасла меня еще, между прочим, от неминуемой смерти.

По всем законам Зоны я был ей обязан, то есть должен, по жизни.

А долг есть долг, неважно перед кем.

Молча зашел в комнату, где находилась она. Подойдя к связанной Регине, ничего не говоря, разрезал ее путы кухонным ножом.

Она лежала, как побитый бездомный котенок, словно ютящийся где-то на холодной улице.

Невольно защемило у меня в груди забытое чувство жалости или сострадания.

Повернувшись к ней спиной, нарочито, немного грубовато, сказал ей: «Прости меня. Не обижайся. Захочешь, оставайся. Можешь пожить здесь сколько угодно».

И вышел прочь из комнаты.

В итоге она осталась у меня, не знаю только насколько. Кошки ведь гуляют сами по себе.

Тесное пространство, как ни крути, незримо сближает людей, чтобы там ни было между ними в прошлом.

Потихоньку она оттаяла, начала о чем-то спрашивать меня, рассказывать о себе или свои случаи из жизни.

К вечеру этого дня мы помирились окончательно.