Тут поток ахинеи прекратился, и в голове повисла гнетущая тишина. Я сижу с открытым ртом и нервно моргаю, рассматривая спиннер загрузки в правом глазу. Я точно шизик.

– Жека, чего завис?

– А? – посмотрел я на Дена.

– Бэ! Голова не перестала болеть, спрашиваю?

– Нормально, – ответил я и решил, что мне хорошо бы побыть одному.

Ничего лучше не придумал, кроме как пойти посидеть на толчке. Там всегда думается лучше. Добрый друг унитаз встретил меня с распростертыми объятиями, когда меня выворачивало в его керамическую белизну. Отдышался я нескоро и, смыв за собой, взглянул на себя в зеркало.

Губа разбита, на скуле ссадина. Провел рукой по коротким светлым волосам, всмотрелся в голубые глаза. Вроде я – это я. Пощупал лицо, потрогал коленки, ущипнул себя за бок. Ощущения нормальные, там, где и надо. А то, помню, оставшийся без ноги солдат шутил, что чешет бедро, а чувствует пальцы потерянной стопы. Нет, у меня все в норме.

Пацан сказал, что во мне какие-то фобы, но как они в меня попали? Недолго думая, разделся догола и стал осматривать себя. На боку красуется обширный синяк, но ребра целы. Ушиб на локте и лицо в ссадинах от встречи с защитниками генеральской дочки. А вот под правой лопаткой словно прививка от столбняка, небольшая припухшая точка от укола.

– Сукины…

Вдох – выдох, еще раз вдох – выдох.

Хрен вам, а не универсальный солдат, твари.

Так, что я имею? Ни черта не знаю и не понимаю, но во мне какие-то штуки, которые присосались к нейронам и сейчас загружаются во мне. Подстраиваются под мои мозги.

– Гадство… Ненавижу ученых.

«Не ругайся», – прозвучало в голове, и я от неожиданности дернулся, свалив флакон освежителя на пол.

– Ты чего там буянишь? – спросил Ден за дверью.

«Скажи ему, что живот прихватило», – выручает голос Пашки.

– Дай посидеть, ваша колбаса стухла.

– Да нормальная она, – слышу в ответ Дена.

«Отлично, слушай дальше. Времени совсем не осталось. Ты должен вывести меня отсюда. Денис – не жилец, его мозг не выдержал нагрузку и начал терять естественные нервные клетки. А без них нейрофобы бесполезны».

– Миха мне не приснился? – шепчу, глядя на стену туалета.

«Нет, он мертв. Не отвлекайся. Андрею не доверяй, он запрограммирован и управляется извне. Кем, не знаю. Взломать его код не выходит. Они установили криптографический алгоритм, и без сети мощных компьютеров мне его не взломать».

– Почему тогда меня вышло взломать?

«Ты пока в процессе установки и под нашим наблюдением. Владимир Васильевич не трогал тебя, но сегодня дело дойдет и до этого. Думай, как нам выбраться. Как только спайка нейрофобов с клетками мозга завершится, ты будешь иметь доступ к данным собственной памяти. Все когда-либо тобой увиденное и услышанное сможешь по желанию применять. Обработка информации и реакция станут намного быстрее, чем обычно. Будто у тебя не одна голова, а две».

– Почему я должен тебе верить?

«Потому что только я могу тебе помочь, а ты мне».

Послышался щелчок, и связь прервалась.

Ладно… У меня две головы… Охренеть… Чтоб вас…

Сижу и перевариваю, но, кроме мата, ничего на ум не идет.

Так, со стариком проблем возникнуть не должно, хоть и не люблю трогать пожилых. Но тут он сам напросился. С Андреем что делать? Если он под контролем извне, значит кто-то там за нами наблюдает его глазами. Сволочи, из мужика робота сделали. Теперь становится все на места. Связь идет через него, только зачем было набрасываться на меня при встрече, если он знал все наперед?

– Жека, ты че, уснул? – Голос Дениса вывел из гнетущих мыслей.

Я нажал на кнопку сливного бачка и вышел в лабораторию.