Опустив бинокль, оберштурмфюрер СС Франц Штейгер взглянул на молодого бойца, сидящего позади на санях с упряжкой собак. Солдат с тем же знакомым внутренним напряжением всматривался в мерцающие за пеленой туч таинственные огни. На левом рукаве эсесмана красовался шеврон с символикой двенадцатой танковой дивизии СС «Гитлерюгенд». Парню едва ли стукнуло семнадцать. И каким лихим ветром его занесло на этот замерзший и забытый Богом континент? Оберштурмфюрер усмехнулся своим мыслям. Ещё в сороковом по приказу высшего партийного руководства Третьего Рейха в Новую Швабию были тайно переправлены несколько десятков инженеров, строителей и других специалистов различных профессий для строительства «Нового Берлина» – подземного города с заводами по переработке полезных ископаемых, лабораториями для биогенетических экспериментов, инфраструктурой, способной обеспечить жизнедеятельность значительных масс людей. В Антарктиду было доставлено горнопроходческое оборудование, рельсовые дороги, вагонетки и прочая техника для прокладки тоннелей. И уже в апреле прошлого года на ледяной материк были переправлены тысячи узников концлагерей, способных к тяжёлому физическому труду. А в ноябре того же сорок второго база уже встречала лучших учёных, летчиков, обслуживающий персонал, а также молодых парней из гитлерюгенд, призванных стать генофондом «чистой расы»11. Чистая раса… Ироническая ухмылка исказила суровое лицо оберштурмфюрера. По мнению Генриха Гиммлера и Рудольфа Гесса, чистую арийскую расу можно воспитать в условиях изолированных колоний, расположенных в северных и даже полярных районах. Вот какой ветер занёс этого голубоглазого, с ещё не померкнувшей во взгляде юношеской наивностью, жизнерадостного парня в эту безжизненную холодную пустыню.

Тем временем погода ухудшалась. Северный ветер приволок тяжёлые снежные тучи, и те скрыли своими рваными клочьями хребет. Тусклое полярное солнце почти растворилось в клубящейся массе, оставляя разведчиков один на один со сгущающимися холодными сумерками. Ветер же стал настойчивее бросать в военных горсти сухих снежинок.

– Что со связью? Удалось установить? – спросил офицер молодого эсэсовца, звавшегося Мартином, натягивая на лицо маску. Холодный февральский ветер неприятно уколол щёки. Температура понижалась, и нужно было в срочном порядке принимать решение.

Ночные сумерки позднего лета быстро растекались по снежной равнине, растворяя в своих объятиях унылый антарктический пейзаж. И лишь только странные треугольники вдалеке, разбавляли своим светом синеватую акварель ночи.

Портативная УКВ-радиостанция «Фридрих» снова ответила прерывистым кашлем при очередных попытках рядового установить связь с базой.

– Ветер усиливается, герр оберштурмфюрер, – заметил эсесман. – И собаки нервничают.

Мартин включил фонарь. Полярные псы, породы аляскинский маламут, действительно, пригнув хвосты, встревожено ёрзали в упряжке.

– Погаси пока свет. – Офицер вгляделся в сутемь опустившийся ночи, разглядывая чернеющие силуэты стены ближайших отрогов, прихваченных снегом. – До базы при хорошей погоде и видимости около часа. Не вижу смысла в пустой трате сил наших собак. Укроемся до утра возле тех скал, и попробуем ещё раз связаться с базой. Зимняя палатка в санях. И пайок есть на два дня.

Вечный снег лежал в этих местах нетолстым слоем и накопился сугробами только вокруг естественных препятствий. Военные включили фонари – свет как будто добавил ночным краскам густоты, одновременно вырвав из темноты блеск глаз собак. Направив лучи фонарей в сторону каменной стены, разведчики быстро заскользили в санях в направлении разбросанных невдалеке скалистых холмов.