– Здравствуйте! Ой, а как Вас сюда пустили?

– Да меня тут все знают… – Смотрит на вертолёт. – Я ведь когда-то эти вертушки испытывал!.. Может, хватит работать-то? Я уже чайник третий раз грею!

– Надо закончить. Не люблю на завтра откладывать… Замучило железо!

– А мне говорили: московские все – так… лентяи!

Геня улыбается:

– Не все. Кто Вам такое сказал?

– Да шучу я. Эх, надо было мне чайку тебе сюда принести!

– Чайку говорите? Да. Вы правы. Чайку бы я с удовольствием!

Степаныч накрывает на стол у себя в домике на краю аэродрома. В доме уютно по-холостяцки. Все вещи там, где нужно. Ничего лишнего, кроме большого количества моделей самолётов и вертолётов, расположенных повсюду: и под потолком на ниточках, и на всех свободных полках.

Геня рассматривает модели, среди которых замечает и модель автожира.

– А это всё Вы?

– Нет. Это ребятишки. – Иваныч продолжает готовить нехитрую закусь. – Я с ними кружок вёл. Закрыли вот. Теперь, говорят, всё платно будет. Разве можно за увлечение своё платить? Эх… Вот все сюда и пришлось притащить.

– И даже автожир имеется! Можно?

Геня снял с полки модель автожира, подошёл с ним к столу.

Степаныч машет рукой:

– Сейчас это никому не нужно. На компьютере нарисовал, на принтере напечатал… Иди давай, садись!..– Накладывает ужин, наливает рюмку. -Руками уже ничего не надо – только головой. Хотя, может, это и хорошо, конечно, чтоб головой, как думаешь?

Геня и Степаныч, сидя за столом, продолжают горячо спорить.

Геня пытается что-то доказать:

– Потому-то и расформировали всю роту автожиров ещё в сорок третьем!

– Война была. Некогда было дорабатывать!

– Да толку-то от них было… Вверх-вниз, вверх-вниз. Как воздушный шар! Висеть висит, а летать не может.

– А у Метелицына летал!

– У Метелицына, говорите? Интересно… И как же он на автожире мог тангаж изобразить?

Степаныч берёт в руки модель автожира и показывает на нём.

– А вот так – мешком с песком! В носовой отсек – раз его – автожир носом вниз! И летит! А когда снова повиснуть надо – он мешок верёвкой к себе!.. Вот так!

Геня улыбается:

– Шутите, да?

– Ничего не шучу! Метелицыну даже благодарность тогда объявили!

Геня берёт в руки модель автожира, смотрит, повторяет движения Степаныча.

– Если на самом деле так – здОрово! Я этого не знал!

– А где б ты мог про это узнать? Из отчётной документации что ли? Про мешок с песком?! Это же не по науке!

– А я ведь как раз идею Метелицына и воплощаю.

– Тоже, что ли фюзеляж перекрашивать будешь?

– Не. Хочу, чтобы вертолёт сам свой цвет менял, в зависимости от условий.

– Как это?

– По всем плоскостям камеры. Они снимают всё, что вокруг. И проецируют это на большую сферу в электромагнитном поле. Как на круглый телевизор. —

Показывает на шлеме. – Только большой – двадцать пять метров по диагонали. Кажется, что объект не видно, а на самом деле – на экране то, что сзади, дальше него, понимаете?

– ХитрО.

Степаныч наливает, выпивают.

– Тепловизор, конечно, это в момент расшифрует.

– Но они не у каждого и есть.

– Или на малых высотах. В горах, например.

– А что? Против террористов – самое оно! Закусывай!

Овсянка, Иваныч и Славик примеряют шлемы, трогают джойстики. Ходят рядом с вертолётом, крутят головой в разные стороны, переключают режимы шлемов.

Иваныч и Славик, подойдя друг к другу, дурачатся.

Приходит Геня.

– Извините. Проспал.

Овсянка равнодушно:

– Ничего-о. Великим можно! Это мы, смертные дурачки – как штык!

Иваныч шёпотом:

– Ну и выхлоп от тебя! БухАл что ли?

– Было дело. У Степаныча… Башка… Совсем чумнАя…

Славик оживился:

– У Степаныча?! О! У него самогонка – супер!!! Слушай, может, пивка тебе?