– Это не объясняет, как тебя потом в Каппы занесло, – стараясь не выказывать, что продолжение знаю сама, заметила я.

– Говорю же – счастливый случай, – весело хмыкнул парень. – Через пять дней после происшествия, про которое я даже забывать начал, пришел вызов на конечный тест в Каппы.

– Подписанный самим А.А. Авериным, – заключила я за него.

– Верно. Именно подполковник его и подписал, надеюсь, что лично. В любом случаем, на тот раз все у меня получилось, прошел полосу препятствий, хорошо ответил на тестировании, а обследование проводить не стали. Сказали, что взяли справку с первичного досье, которое на срочке оформляли. Я сам своему счастью не поверил.

– И вот уже семь лет не веришь?

– Теперь уже верю. Почти сразу как-то погрузился в службу, в тренировки. Новый быт, новые казармы, новые отряды.

– Ты на базу что ли переехал?

– Ага, там веселее и добираться проще и всегда под рукой. Так что в отличие от других Капп у меня самый высокий процент привлечения.

– Нашел, чем гордиться.

– Я доволен.

На поляне снова воцарилась тишина. Витька вертел в руках испачканную кружку, я же думала о превратностях судьбы или дядь Саши, который собрал отряд из своих подопечных. Не знаю, был ли он уверен в том, что такой состав повлияет на мое решение или просто передал таким образом привет, но отчего-то сейчас затаилось в душе подозрение – остальные, не успевшие рассказать свою историю, тоже не просто так здесь оказались.

А ведь как все символически вышло – открыл мою карьеру в Миден Костик, почти сразу же за этим делом следует независимый поход за Пашкой, а теперь, как заключительный аккорд в моей боевой песенке, передо мной сидит Виктор Чайка, который не знает большую часть истории.

Забавно, что его присутствие здесь и вправду можно было бы назвать счастливым случаем. Потому что я не планировала его спасать, да и в принципе, не собиралась в машину заглядывать. Моя задача на тот момент ограничивалась устранением мобильного отряда вербовщиков из террористического подразделения Ияз. То есть просто избавиться от парней, иногда приезжающих к полигону и привлекающих не самых удачливых ребят на свою сторону. Этих, не прошедших полную программу боевой подготовки, такие, как те, что сидели в белом джипе, обзывали однодневками. Потому что бросали их на передовую, как хомячков, обмотанных взрывчаткой.

И если бы ни счастливый случай, Витька стал бы еще одни таким вдохновенным самоубийцей. Или погиб бы еще раньше – в случае отказа от предложения вступить в ряды Ияз.

Я же, можно сказать, мимо проходила. Точнее подошла, чтобы удостовериться, что выживших нет. И даже оскорбилась, заметив шевеление. Оказалось, что Витька и вправду умудрился за доли секунды сгруппироваться и найти самое удачное место для того, чтобы переждать падение с дороги в куске металла, получившем ускорение в двести километров в час. Как по мне, так это то еще чудо.

По идее, не надо было сомневаться и доставать парня из машины, больше походившей на шарик из скомканной фольги. Но мне почему-то стало жутко интересно, кто же из вербовщиков оказался настолько везучим. И потому еще больше удивилась, когда прочитала нашивку на старенькой военной куртке, гласившую, что в салоне оказался бывший солдат Виктор Чайка с третьей группой крови и отрицательным резус-фактором. И был он в машине четвертым, в то время, как по внутренним инструкциям Ияз на вербовку выезжают по трое.

В общем, выжившего пришлось вытащить, проверить на повреждения, которые оказались совершенно смешными. Многие больше получают при падении со стула. А после я вернулась в точку сбора. Где отрапортовала об удачно проведенной операции командованию, заодно предупредив дядь Сашу о единственном выжившем, тогда еще мирном Витьке.