– Да ладно вам, – махнув свободной рукой, произнесла я и ловко прошлась до бедолаги. – Вас не зашивали что ли никогда?

Капканному лучше не становилось, но кровь больше не сочилась, начала сворачиваться, образуя темную корку по краю ран. Не знаю, хороший ли то был знак, но, если ничего ниоткуда не текло, значит, повреждения были не такими уж и глубокими. Видать, металл размягчился за столько-то лет. Повезло нашему пациенту несусветно.

И все же в доме не было медицинского справочника, чтобы свериться со своими умозаключениями. Так что оставалось надеяться, что простая штопка поможет им донести несчастного до ближайшего очага цивилизации. Кажется, в селе даже был медпункт с вечно пьяным фельдшером. Но говорили, что до того, как поселиться в этих краях, он неплохо справлялся со своей работой. Может, и тут чем поможет.

А пока остается делать то, что могу, чтобы потом не так стыдно было. И начну-ка я с вливания в пациента пары рюмок чистого спирта, для дезинфекции и обезболивания, так сказать.

Штопка вместе с прижиганием внутренних поражений, оставленных ржавыми зубьями в качестве сувенира, заняла времени больше, чем я ожидала. Несмотря на то, что в моих силах было только зашить дыры, сделать это хотелось аккуратно, но видно, чтобы врач смог все снять и добраться до травм без особых проблем и дополнительных повреждений ткани. Да и опыта вышивки по живому у меня прежде не было, отчего дополнительный бонус в виде нескольких взглядов в затылок отвлекал и жутко злил.

Дыхание бедолаги стало совсем слабым, но поднесенная к носу рука все же теплела – он спал после пережитого за пару часов. Значит, жить будет.

– Ну, – выпрямляясь и растирая онемевшие ноги, начала я. – Теперь остается только составить список богов, в которых вы все верите, и молиться им, чтобы все прошло удачно, – и чуть подумав, все же скомандовала. – Заносите пациента в дом. Нечего ему комаров кормить.

Замешкавшись, бойцы переглянулись, неуверенно кивнули друг другу и все же ухватились за лавку с двух сторон. После чего осторожно проследовали за мной, стараясь не уронить бедолагу, все еще слишком тихо дышавшего и бледневшего от любого неудачного движения.

Когда капканного вместе с лавкой поставили за печью, так, чтобы он не мешал мне ходить по дому, заодно все время находясь рядом с единственным источником тепла, я выгнала нежеланных гостей, не позволил оглядеться и оценить обстановку – нечего к девушкам в первый день знакомства в жилище ломиться.

Молодцы покорно вернулись к мирным и уселись рядом с ними на лавку. Я же заключила:

– Теперь можем, наконец, выпить чаю. Доставайте пайки свои.

Самый смелый удивленно уставился на меня. В глазах читалось смущение, недоумение и абсолютное непонимание.

– Только не говори, что вы пустые, – мрачнея, предупредила я. – Уверена, что вас снабдили всем необходимым не в одну сторону. Иначе это многое говорит о вашем командующем.

Второй боец осторожно поставил рюкзак на стол и принялся доставать оттуда заветную картонную коробку зелено-серых тонов. Остальные ловко выбрали себе места на лавке и принялись ждать дальнейших инструкций.

Удовлетворенно кивнув, я прошлась до печи, выложенной на улице лишь три года назад. Уж очень скучное лето выдалось, да еще и месторождение глины нашлось. Подкинула парочку куцых поленьев, открыла крышку чайника, забросила туда подсушенные листья смородины, пару веток малины и шиповника, дождалась, когда те станут мягче и закрыла все, оставляя на произвол разгорающегося огня.

Сама же вернулась к незваным гостям. Наконец, появилось время хорошенько их рассмотреть. Бойцы уже сняли тонкие балаклавы, показываясь во всей своей юношеской красе. Тот, что первым вышел в мои угодья, казался совсем мальчишкой с телом здорового мужика. Его большие голубые глаза глядели на меня с легким испугом и интересом, выше переносицы четко вырисовывалась морщинка. Такая обычно появляется у людей, часто удивляющихся происходящему. Светло-русый волос парень стриг очень коротко, отчего прическа сильно походила на жесткий ежик, просвечивающий у самых кончиков. Лицо ровное, без изъянов, шрамов, каких-то особых примет. Он казался необычным. Будто кукле Кену прикрутили голову пупса, да так и оставили, ничего не объяснив.