– А где запад? – робко уточнил Прокофьев, которого поставили вперед в пару с Андреем.

Остальные хмыкнули, Костик шутливо закатил глаза, Луншин осуждающе покачал головой.

– Запад там, куда я пойду, – коротко пояснила я и встала в голову строя. – Пошли уже, юные скауты, блин.

И отправилась прочь с поляны, служившей мне домом последние семь лет, отлично зная, что это не на пару часов и даже не на день, как бывало, когда подходило время для пополнения запасов из ближайшего села. За спиной послышался стройный шаг, из которого иногда выбивались двое. Тут же раздавался тихий мат и отряд снова возвращался к заданному впередиидущими ритму.

Наше построение закрывал Витька, как самый опытный и подготовленный. Именно на него легла главная, ответственная функция – следить за всем, что происходит позади нас. И такое решение оказалось одним из немногих, что не вызвало во мне ни насмешки, ни возражений и язвительных замечаний.

Этот длинноволосый парень умело оглядывал окружающий ландшафт и без опасения делал несколько шагов спиной вперед, следя, чтобы никто не выскочил там, где мы уже прошли. Отчего лично мне все же становилось спокойней… за Луншина и еще двоих мирных неумех.

Несмотря на мои опасения, мы продвигались достаточно бойко. И даже носилки не мешали бойцам держать темп. Что начало зарождать во мне мелкие намеки на уважение, переросшее из первоначального удивления.

– А разве нам не надо повернуть на юг? – осторожно поинтересовался Пашка, когда я продолжила идти в западном направлении, отлично ориентируясь по тропам, вытоптанным тут не столько мной, сколько разнокалиберной живностью.

– Зачем? – тут же раздался мой удивленный вопрос, окончательно разрушивший магию лесной тишины.

– Мы к вам так шли, – ответил Хвостик с такой интонацией, что стало ясно – он плохо читает карты, отчего доверился старшим и считал, что путь до моего участка и должен занимать пять дней.

– Через село и заброшенное поле? – уточнила я, чувствуя, что еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза и пожалеть его тугодумие вслух.

– Ну да, – констатируя очевидное, подтвердил мою догадку Мишка.

– И что вы забыли там? Тут же по прямой можно было пройти.

– По приказу командования, – сухо буркнул Луншин.

По его интонации и очень короткому ответу все стало ясно. В селе они планировали нанять проводника, чтобы не плутать самим. Вот только никто не учел, что местные это место недолюбливали и всячески избегали, предпочитая охотиться и собирать грибы с ягодами либо южнее, либо за рекой.

– Никто не согласился? – с насмешкой и нотками понимания, спросила я, даже не оглядываясь.

За спиной повисло молчание, на которое мне оставалось только кивнуть. Кто ж признается в таком? Особенно если просили военные, а не какие-то туристы, не знающие, где запад, а где север.

Несмотря на жгучее желание подтрунить над ними еще больше и начать рассуждения, что тут и дети не плутают, а проводник не нашелся, потому что они рожей не вышли, я все-таки сдержалась. Чего дразнить бедолаг? Им и так досталось.

Потому дальше путь мы продолжили в тишине. Если исключить редкие недовольные перешептывания.

– Хватит ручку опускать, скоро по земле волочь будем.

– За собой следи, а у меня рука устала.

– Эй, передние, хорош ругаться, держите крепче, мы тут вдвоем не справимся.

– Заткнитесь уже все, не слышите, что за нами кто-то в кустах следит.

В общем, детский отряд на летней прогулке. Зарница, как я ее помню.

Вскоре дорогие сердцу сосны стали разбавлять редкие березы. Мы выходили к нашему первому привалу. И я перестала вслушиваться в пререкания бойцов, внимательно разглядывая землю на предмет грибов и следов живности.