– Здравствуйте, Денис. – обратилась ко мне женщина лет так сорока, судя по мягкому и бархатистому голосу.

– Добрый день или что там сейчас на улице. – вежливо поздоровался я.

– Все верно, сейчас день, меня зовут Елизавета Александровна, и я пришла побеседовать с вами. – сказала она и судя по скребущему звуку она пододвинула к моей кровати стул.

– Поговорить, это я с радостью, а то персонал тут не шибко общительный. – обрадовавшись ответил я.

– Вы не злитесь на них за это, такие у них инструкции. – добродушно ответила Елизавета.

– Да я и не злился, у меня уже сложилось примерное понимание складывающейся ситуации, поэтому даже и не навязываюсь с ними на беседу. А о чем мы с вами будем говорить?

– Очень интересно, поделитесь, пожалуйста, своим мнением о ситуации. – с интересом уточнила она.

– Ну мне обрисовали все в общих чертах касательно меня. Но про персонал, место, где мы находимся, ничего не говорили. А со мной никто не общается так как в беседе могут выдать какую-нибудь зацепку. Я человек для вас новый, чужой и мне не вы особо не доверяете. Поэтому мне ничего не остается кроме того, как просто ждать. – выдал я свои наблюдения.

– Григорий Иванович был прав, вы очень смышленый человек. Вы все верно подметили, и дело не совсем в том, доверяем мы вам или же нет. Дело в вашем душевном состоянии. Первые дни конца света у вас явно не задались, многие от подобных ситуаций сходят с ума, а вы вроде ничего, держитесь молодцом. Плюс вы утратили руку и глаза, а это не может не давить на ваше моральное состояние.

– Тут вы правы, я хоть человек деревенский и не раз участвовал в забое свиней, бычков и к крови привыкший. Но то, что было в шиномантажке, было явно перебором. Удивительно, но чувство вины меня не терзает, у меня просто не было выбора, там или я они. Но мне их искренне жаль, чисто по-человечески, особенно Ваську, он ведь совсем молодым был, ему бы еще жить и жить, а тут такое.

– Денис, а вы можете более подробно рассказать о своей жизни? Как вы уже знаете, интернет для нас теперь закрыт и ваше досье мы ниоткуда вытащить не сможем. Но на вас возлагают большие надежды.

– И вы бы не хотели напичкать полного психа столь дорогим оборудованием. – перебил я Елизавету.

– В целом да, но вопрос не в дороговизне, такое понятие в принципе можно убрать из словарного запаса, деньги больше ничего не значат, просто бумажки. Но каждый образец, имеющийся у нас, уникальный и одноразовый, повторной установке он не подлежит. Я дипломированный психолог и ваш рассказ поможет мне составить ваш психологический портрет.

– Как скажете, а с какого момента начинать? – уточнил я на всякий случай.

– С детства разумеется. Но не нужно сильно углубляться, поверхностного рассказа вполне хватит и просьба не лукавить, говорите как есть. Вас осуждать никто не собирается, мы тут совсем для другого. – спокойно ответила она, и я услышал как Елизавета открыла какой-то журнал или книгу, что-то записав на листе.

– Как скажете. – согласился я и начал свой рассказ. – Родился я в том поселке рядом, с которым вы меня и нашли, в Листвянке. Я был единственным ребенком в семье и еще поздним. Родился, когда отцу было сорок три, а маме тридцать девять. Отец всю жизнь работал водителем, мама же продавцом в магазине. Жили мы не богато, но и нужды не испытывали. В остальном детство было как у всех мальчишек, летом купались в речке, воровали яблоки из садов, лазили где попало. Зимой катались с горы на санках, лепили снеговиков. Когда стали постарше, начали ходить на танцы, ухаживал за девушками и дрался с мальчишками из соседних поселков. Ничего необычного, учился я средне, не потому, что был глупым, а просто ленился наверное, но и при этом в аттестате было всего две тройки.