– Рассказывай, не томи.

Я замечаю, что кожа около бровей подтянута. Теперь ясно, как Ира обманывала старость.

– В целом, как уже говорил, проблема с мамой. Вчера она вернулась домой поздно и начала чудить: поливала меня святой водой, плевала в пакет, изгоняла бесов всяких. В итоге её увезли в больницу.

– Какой ужас! Можешь сказать, в какую забрали?

– Я напишу после разговора. Так вот… Дело в том, что в её голографической пластине я нашёл много звонков от тебя. Хочу выяснить, о чём велись беседы. Поподробнее, пожалуйста.

– Конечно… Эм…

– Полиция работает с этим делом, – лгу, чтобы растормошить её.

– Мы встретились случайно в октябре. Я не вру. Просто шли по одной улице и увидели друг друга. Она обрадовалась, мы готовили долго, а на следующий день Даша позвонила. Мне кажется, ей было одиноко… Ну, мы продолжили общение, и в начале декабря произошли кое-какие изменения, на которые я закрыла глаза. Какой кошмар! Сейчас понимаю, что скорее всего это прогрессировало. Помнишь, она подозрительно относилась к чужим, даже свекровь винила в неудачах, хотя бабуля ни в чём не виновата; при желании не смогла бы с Дашей ничего сделать, находясь в Нижнем Новгороде. Этот поиск недоброжелателей!.. В первых числах декабря она заговорила о своей матери, потом о дочери и тебе. До этого семья в разговорах не упоминалась. Сначала Даша сообщила мне, что вы якобы хотите её убить, пока она спит, затем попросила свозить в церковь. А я отказать не могу! Не знаю, что с ней, но в доме божьем она металась из стороны в сторону, ставила свечки, общалась со священниками, покупала амулеты, другие бесполезные побрякушки, а глаза… Глаза сверкали, словно звёзды чуждой планеты, носились по ликам святых на стенах. Вне церкви она превращалась в обычную спокойную Дашу, которую я знаю. Однако в соборах, знаешь, в неё вселяется безудержная энергия!

– А что случилось в последний раз? Ты же была с мамой, когда она поехала в Сергиев посад?

– Да, как обычно. Только в этот раз Даша купила святую воду и мази.

– Ничего необычного она не говорила? Странные люди встречались?

– Нет! Она молчала всю дорогу… А подходили мы лишь к батюшке Михаилу.

– Фамилию его не знаешь?

– Степанов вроде, но это не точно. Даша умоляла его снять грехи.

Ира морщит недовольно нос, вспоминая недавние события, которые ей не по душе.

– Если ты всё сказала, что знаешь, то спасибо. До встречи.

– Подожди. Напиши… На бумажке.

Она достаёт из сумки чек из магазина на двенадцать рублей и переворачивает его пустой стороной.

– Что? – спрашиваю я.

– Адрес больницы, пожалуйста.

– Ах, точно! Сейчас.

Из кармана я достаю ручку и записываю: «Психоневрологический центр имени З.П.Соловьёва.» Вдруг замечаю, что последние буквы получились неровными – руки дрожат. Я отдаю записку Ире и впервые с прошлой ночи по моей спине пробегает холод, который щиплет нервные окончания в коже и мышцах. В памяти встаёт образ яркого оранжевого месяца в небе. Какой был большой! Мелочи превращают прошлое в воспоминаниях в пазл из впечатлений и картин, в сказку, случившуюся по ощущениям так давно, что нельзя сказать точно: было это с тобой или нет. Светящийся крюк задевает облака и гонится за людьми. Хотя чепуха! Всего-навсего небесное тело.

Двери в московском метро всегда тяжёлые. Думаю, это сделано так, чтобы ветер не шатал их из стороны в сторону. Яркий свет, будто выходишь из пещеры в джунгли, кишащие страшными тварями. Толпа справа, слева, сзади, спереди. Единая масса потоками перемешивается и разом пропадает. Теперь я стою в стороне, где вряд ли кто-то захочет меня толкнуть. Я выплыл из реки и не интересен течению. В двадцати метрах большие жёлтые буквы «БЛ» на здании, куда спешат проголодавшиеся. Народ требует быстрой доставки жира и калорий. Если бы Ленин родился в моё время, то главный революционный тезис выглядел бы так: «Вся власть Советам, дешёвые бургеры». Вспоминаю, что разорились американские компании быстрого питания во время жуткого кризиса двадцать первого года, потом их заменили российские, как, например, «Быстро и Легко», «Вкус» и так далее. Оглядываюсь по сторонам. Через дорогу высовывается Шаболовская башня. Гигантский паук научился плести паутину из металла? Кокон заражён ржавчиной и скоро может лопнуть, потому что никому нет дела до одинокой и несуразной башни.