Пылесосила сама – все комнаты, которых было слишком много для одного человека. Дом явно предназначался для семьи с детьми – видимо, Шурц приобрел его, когда еще надеялся на семью-как-из-рекламы. Должно быть, печально в таком доме жить одному. Впрочем, будет время узнать.
Наконец, разрешив все дела, вошла в рабочий кабинет Шурца. С чистыми окнами и протертыми жалюзи кабинет не выглядел чужим или запретным, так что она включила компьютер, а пока он загружался, вытянула один из многочисленных выдвижных ящичков. Шкаф с такими ящичками занимал целую стену, чем-то это напоминало библиотеку ее детства, только здесь были не карточки, указывающие на книги, а целые досье, указывающие на людей. Кое-где с фотографиями – старыми, аналоговыми, как и сама картотека.
Новые хранились в файлах компьютера. Названия папок и документов были, очевидно, сокращениями. Сузанне их не понимала и открывала все подряд, пока что не имея представления, для чего эта информация о людях разных поколений, профессий, языков, стран. Через пару часов заскучала и устала. Даже промелькнула мысль: «Ясно, почему от него ушла жена». Не хотелось думать о Шурце, которого уважала, как о сумасшедшем, но был какой-то душок у этого коллекционирования чужих данных.
Проверила его почту (пароль был сохранен) – масса непрочитанных писем. Среди них четыре от нее самой.
Открыла очередной вордовский документ – и наконец наткнулась на что-то иное, не досье. Текст. Чем он должен был стать – статьей в газету? Письмом?
«Я обратил на это внимание в контексте одного фармакологического проекта, подробности которого не имею права разглашать (и которые в данном случае не играют ни малейшей роли). Скажу только, что это исследование было связано с наследственностью, но, несмотря на все усилия, мне не удалось найти никаких родственников испытуемого. На первый взгляд не редкость – мало ли людей воспитываются приемными родителями. И все-таки какая-то часть найденышей остается совершенно необъяснимой. Я фиксировал немало таких случаев. И особая их примета – повторяемость. Да, еще: я много раз ошибался, но если о настоящих – они попадались в лесу. Всегда. И – повторяемость».
Потом был запутанный абзац, смысл которого Сузанне не поняла, хотя перечитала три раза, а потом более ясный:
«Кто эти дети, то есть эти уже взрослые люди? Какие у них могут быть особые способности, или у них нет никаких особенностей? Мной лично проведенные некоторые пробы показывают, что скорее есть, но здесь необходимо полномасштабное исследование с контрольной группой, а провести его у меня как частного лица нет возможностей. Но, главное, знают ли они сами о своем внеземном происхождении? Осознают ли? Что они вообще думают? И кто их подкинул нам? С какой целью?»
Дальше совсем другое:
«Нужно учесть все возможные последствия огласки. Американская пропаганда в виде голливудских фильмов приучила нас видеть во всем чужом врага, готовящегося захватить Землю. Мое общение с подкидышами показывает, что среди них случаются очень приятные люди. Но вспышки расизма и ксенофобии, а также агрессии неизбежны при огласке. А для чего их нам подкидывают и кто – я понятия не имею, но одно ясно: родителей нет и не было никогда».
Конец ознакомительного фрагмента.