Сосед со славянскими манерами и немецким именем Фридрих (Сузанне не могла представить себе немца их поколения с таким пафосным именем) заботливо подкладывал ей салаты и называл ее Сусанночка, при этом его нижняя губа оттопыривалась. По части выпивки Фридрих ее опережал, и настал момент, когда его широкая ладонь оказалась у нее на колене. Порадовалась, что все-таки надела джинсы, и аккуратно, но безапелляционно убрала его руку.

То ли от еды и алкоголя, то ли от этой руки ее замутило, и она вышла из-за стола.

Прошла в ванную. Совмещенный санузел, окно открыто. Подошла к окну и вдохнула свежий воздух – тошнота прошла, но отвращение осталось.

За спиной скрипнула незапертая дверь. Она обернулась и увидела глупо улыбающегося Фридриха – воспринял ее исчезновение как приглашение. Не отвечая на улыбку, резко пошла к двери, но проскользнуть не удалось – Фридрих перехватил ее и прижал к себе. Попыталась высвободиться.

Промелькнула мысль: «Будет смешно, если это случится со мной здесь». Она знала, что при ее образе жизни она плохо защищена. Она никогда не боялась, но, как все женщины, опасалась. Она помнила темную комнату (потому что когда не включаешь свет, в темноте – тебя как бы нет) и крики, доносящиеся из-за стены. В темноте никакого сочувствия – потому что помочь ничем нельзя, и никакого страха – потому что от страха нет пользы. Опускаешь руки от ушей и думаешь, что хорошо быть умной. Но и это не дает гарантий. Она оставалась бдительной, как лесной зверь – везде. Кроме этой уютной, украшенной картинами из «Икеи» квартиры, где носятся по коридору стайки детей.

Боролась молча, без паники, с брезгливостью. Фридрих боролся неумело, сопя. Он был сильнее.

– Эй, че вы там вдвоем делаете? – спросили смешливо из коридора, Фридрих на секунду растерялся, она вывернулась и вышла. В коридоре поправила волосы. Из комнаты доносился гул голосов с отдельными резкими выкриками – спорили о политике. Сдержала нервный смех.

«Правильно, что это он – через пять минут после знакомства? Вы же не подростки. Подержи его, подержи на расстоянии подольше. Хоть на Валентина пусть что-то подарит! Промаринуй…» Сузанне обернулась на шепот и увидела подмигивающую Жанну, которая тотчас поспешила на кухню. Пазл сложился: место рядом с Фридрихом досталось ей неслучайно. Одинокий родственник. Одинокая соседка. Два одиноких сердца, так сказать. Жанна предполагала их соединить. Су услышала, как сработал слив в туалете, с шумом открылась дверь, Фридрих вышел и, не заметив ее, пошатываясь прошел в комнату.

А что, прикинула Сузанне, если доверить Фридриха хорошему фотографу, который выставит свет, объяснит, как поставить голову и улыбаться, куда смотреть, а заодно найдет место для больших и слишком подвижных рук, из этого Фридриха вполне можно сделать красавца голливудского типа. Синие-синие глаза без фотошопа. Только бы губу не оттопыривал.

Жанна в самом начале многозначительно обмолвилась, что он работает (что не разумелось само собой). Значит, сможет обеспечить семью. Суть была в том, чтобы сделать из них стабильную пару. Брак. Чтобы Сузанне родила несколько детей и Жанна наконец смогла общаться с ней на равных, как женщина с женщиной, а не как состоявшаяся женщина с одиноким бесцельным существом. На таких условиях их дружба стала бы полноценной. И даже переросла бы в родство, думала, подтягивая замочек молнии на сапоге, тихо выскальзывая на лестничную площадку, поднимаясь к себе.

Дома в первую очередь включила ноутбук. За полчаса нашла и забронировала на три недели номер в гостинице маленького, до сих пор не известного ей городка с длинным названием. Купила железнодорожный билет.