В шатре было темно, на резном деревянном столе красовался стеклянный электрический шар, наполненный сиреневым дымом, со сгустком молний внутри, то тут, то там валялись костяшки рун. Стойкий аромат кофе и два удобных стула – небогатый антураж для кабинета гадалки. Но тут важен сам процесс, а не эффектная демонстрация. Хозяйки в комнате не было, что удивило, впрочем, Сорс окрикнул цыганку, и та вышла из кладовки.

– Господин Роджер, что-то случилось?! – с набитым ртом спросила пожилая женщина.

– Извини, что без приглашения, но твой сын так нахваливал кофе, – сев по-хозяйски на стул, ответил Сорс. – Не устоял, решил попробовать.

Через пару мгновений на столе стояли два блюдца и две молочного цвета фарфоровые чашечки с горячим напитком. Женщина убрала седые волосы под цветастый платок и поставила на столик мельхиоровую сахарницу. Молча они выпили кофе, и цыганка предложила погадать на кофейной гуще. Сначала Сорс сделал вид, что не верит в это, но прекрасно зная порядок ритуала, сам перевернул чашку на блюдце. Тамара все поняла без слов, не каждый день к ней захаживал владелец парка, и уж тем более на чашку ароматного напитка. Наступила гнетущая тишина, она долго изучала рисунок кофейной гущи сначала в чашечке, потом на блюдце, крутила его из стороны в сторону, улыбалась, потом морщила лоб, но главное – все никак не решалась начать.

– Грядет беда, – посмотрев на Сорса, внезапно сказала она. – Не обижайся, Роджер, не ровня ты ему, уйди с его пути, иначе потеряешь парка, закроют нас.

– О чем ты? – встрепенулся Сорс.

– О лилипуте, – уверенно ответила Тамара. – Что-то злое стоит за ним, словно сама смерть держит его за руку. Вижу не одну смерть в огне.

– Что за бред? – съязвил Сорс.

– Сам смотри, рисунок, как лепестки пламени, – это плохой знак, – демонстрируя завитки на кофейной гуще, сказала Тамара. – Нет! – вскрикнула она и обронила чашку, но, собравшись с мыслями, продолжила: – Ты втянул в это моего сына, умоляю, не губи его. Он украл его собственность. Роджер, верни эту вещь, она проклята, – затараторила цыганка. – Верните, пока не поздно.

– Ты про эту вещь? – Сорс вытащил из кармана стеклянный пузырек.

Обычный миниатюрный сосуд с пробкой, весь в царапинах и сколах, киношники часто используют такие пузырьки как реквизит. И вот если бы в нем была светящаяся жидкость, то, с учетом опасения старой цыганки, реакция была бы иной. А так она даже заново взглянула на кофейную гущу, не понимая, в чем опасность предмета. Пустой сосуд, дешевая безделушка, с рисунком на дне: круг в треугольнике. Действительно непонятно, зачем Грукка скрывал этот пузырек. Достав из коробки потрепанные карты, Тамара положила бутылочку в центр пиктограммы. Мысленно сформулировав вопрос, она сначала разложила карты, а потом несколько раз кинула руны. Впрочем, ни карты, ни руны не показали ничего нового. Смерть в огне. Правда, в этот раз стало понятным, кто стоял за Грукка, темный человек, раздающий золото.

– Верни эту вещь, – собрав руны, закончила Тамара. – Нельзя мешать лилипуту, черная магия стоит за ним, не становись на его пути, будет беда.

– Заладила, как попугай, – взяв в руку пузырек, возмутился Сорс. – Вроде взрослая женщина, а несешь ересь. Не существует волшебства. А вот что реально есть, так это деньги у людей и наркотик для гипноза простачков в таких бутылочках. Мне нужен рецепт этого зелья, где это видано, чтобы человек платил деньги за разговор с воздухом?

Такой тон испугал цыганку, от страха она растерялась и выдала первое, что пришло на ум:

– Отпусти сына, – слезно прошептала она. – Господин Роджер, ну почему мой Роберт?