Улыбин с особой осторожностью посмотрел в сторону товарища. Видимо заметил в глазах Михаила нерешительность.

– Давай, договаривай, в чем главный приз, – миролюбиво попросил Улыбин.

Дружка с готовностью денщика выпалил:

– Не траться на адвоката. Если примешь условия, судья завтра встанет на твою сторону. В общем, ничего тебе не будет. Так. Пшик, да смех. Не только скотина, но и человек воняет.

– Душа у некоторых воняет, – поддел профессор. – Ладно. Давай документы на продажу участка молдаванину и выделение земли под добычу сапропеля. Ничего, что далеко. Я упрямый. Доведу задумку. А что строить-то будете?

– Скажу-скажу. Ты подписывай.

Улыбин вытер со лба пот. Сгреб рукой, что медвежья лапа, подписанные листы. Глава в это время лихорадочно заталкивал в папку свои экземпляры. Лицо его сияло вымытым стеклом. Сделка прошла успешнее, тем ожидалось. Профессор славился упрямством. От радости и быстроты выполненной задачи Дружка неосмотрительно выдал: – Будет областное предприятие по переработке твердо-бытовых отходов.

– Свалка, значит, – сорвалось с языка Михаила. – И губернатор в курсе?

– Як же, – самоуверенно отвечал глава.

Цветков выразительно посмотрел на Улыбина:

– Что и требовалось доказать. Помнишь, как губернатор просил тебя сдать общественную должность председателя землячества? Своих везде расставлял. Дела большие уже тогда планировал. Вот и свой, земляк называется. Хуже, чем варяг. Выкрест он. Нет ему доверия.

Дружка пятился к выходу, услужливо улыбаясь. Каждый из сторон оставался при своем интересе. Улыбин при ферме и новом участке под сапропель. Рысин – при свалке.

Окончательно понять, что приобрел и потерял в результате неожиданной сделки, Улыбину помешал шум в терраске. Ругались мужчины. Звонко упал на пол эмалированный таз. Наступившую было тишину оборвал стук в дверь. На пороге показался невысокий человек в мокрой коричневой куртке. Бережно повесил её на развесистые лосиные рога. Бейсболку – на полупустую решетку для головных уборов.

– Добрый вечер, хозяева, – по-военному отчеканил очередной непрошеный гость.

Товарищи с опаской разглядывали вошедшего. Крепкий, словно гриб-боровик. Узкие нервные губы и не в меру внимательный взгляд говорили о душевной ранимости. Правая бровь рассечена глубоким шрамом. Лицо покрыто свежим нездешним загаром.

Человек уверенно подошел к столу, представился: «Валерий Вардани».

Здоровался крепко, резко. Так обычно одергивают автоматный затвор, загоняя полю в патронник. Как мелодия в профессорском телефоне.

– Разрешите? – видя замешательство хозяина дома, попросился присесть за стол.

Михаил еще не отошел от наглости главы района. Возмущался отсутствием благодарности за устройства Дружкиного старшего сынка на престижную работу в своем министерстве. Был такой эпизод года четыре назад. Вот очередной проситель. Считают, московские земляки до конца жизни должны местным.

– Извините, кажется мы с Рысиным за одним и тем же, – честно признался незваный гость.

– Весь сегодняшний вечер не перестаем удивляться землякам, —съязвил Цветков, – просите. Не стесняйтесь. Мы рады помочь любому. За просто так.

Взгляд Вардани потеплел. Он явно не понял иронии.

– Я вас знаю, – обратился к Михаилу, – работаете в министерстве. Вместе с профессором многим помогли. При вас землячество уважали, а сейчас не рыба, не мясо.

Гость замолчал, поняв, что сказал лишнего. Цветков с Улыбиным сочувственно ухмыльнулись. Не сговариваясь, дистанцировались от растерявшей авторитет организации. Гость уловил критическое настроение, продолжив:

– Собственно, пришел просить не передавать землю администрации. Дружка задумал построить областную свалку. Недоставало пару гектар. Как раз ваш участок оказался поблизости. Им плевать на рядом протекающую речку, сам город. Судя по довольной Дружкиной роже, я опоздал?