Я не была уверена, что все наладится, но у меня получилось сосредоточиться. Теперь не надо было думать, где переночевать. Я получила поддержку и стало сразу легче. Теперь нужно было доделать детали.

Так как у меня регистрация была в поселке, то и все дела решать надо было тут. Значит мне и нужно было тут зарегистрировать малышку у себя. И оформить в поликлинику. Добраться до приставов. План действий был оформлен. Я встала на ноги. Еще бы сил найти на все это… Но силы – это дело наживное.

– Тук, тук. Кто в теремочке живет? – довольно громко сказал Алик.

– Они уехали в город в магазин за вещами для Ани, – ответила я.

– Значит тебе оставили? – с насмешливой улыбкой сказал Алик.

– Пока поживу тут.

– Это хорошо, – он зашел на кухню. Поставил чайник. Как у себя дома. Он достал из кармана шоколадку. – Попьем чаю? Или ты на диете и шоколадки не ешь из-за кормления?

– Я не кормлю. Молока нет.

– А по груди не скажешь. Такое ощущение, что молока у тебя много.

– У меня всегда такая грудь большая. Так кажется, – ответила я. Под его взглядом стало не по себе. Мне не понравился его взгляд. Под ним стало просто не по себе. – Сейчас подойду.

Я сходила в комнату. Достала из чемодана вязанную кофту и накинула на плечи. Только после этого вернулась на кухню. Алик достал шоколадку и стал ее разламывать на кусочки.

– Вы давно тут живете? – спросила я.

– Лет пятнадцать назад дом купил, но долго не переезжал сюда, – ответил Алик. – Давай на «ты»? Мы же с тобой соседи.

– Хорошо. Я просто здесь давно жила. Тебя раньше не видела.

– Так я переехал лишь семь лет назад, – ответил он. – Мне зеленый чай без сахара. В шкафу на полке снизу. Я часто в гости захожу, поэтому все знаю.

– Гость, который почти живет?

– Почти так, – он улыбнулся. Я налила себе чая. Села напротив Алика. – У тебя первый ребенок?

– Да. Знаю, что уже возраст, но раньше не получалось да и времени не было на ребенка.

– Какая разница во сколько ребенка рожать? В двадцать лет или тридцать?

– Тогда к чему такой вопрос?

– Интересно. Ешь шоколадку. Она вкусная. Настроение поднимает.

– У меня проблем с настроением нет, – ответила я.

– Это хорошо. Обычно женщины, сталкиваясь с трудностями и с оставаясь с ребенком на руках, начинают грустить.

– Когда грустить? Надо проблемы решать.

– Чем планируешь заняться?

– Пока тут помогать буду. Потом посмотрим.

– Главное косметику не продавай и в пирамиды не зазывай. У нас уже есть такие девицы с заработком на дому.

– Алик, я никогда таким не занималась. Может Борис и говорил, что я занималась ерундой, но это не так.

– А чем занималась?

– У меня была сеть магазинов со средствами по уходу за кожей и волосами. Мы торговали в крупных торговых центрах по всей области. Сотрудничали с парикмахерскими, салонами красоты. Все шло хорошо, пока не ударила пандемия. Во время нее все закрыли. Работать было невозможно. А я как раз решила еще заняться косметикой и одновременно открыть свой салон. Все было рассчитано. Была и подушка безопасности. Но все полетело в трубу. Пришлось сокращать площади, отказываться от планов, пока я не осталась у разбитого корыта.

– И ничего нельзя было сделать?

– Ничего, – ответила я, беря кусочек шоколадки. – А тут еще и ребенок появился.

– Считай, что это компенсация за отобранные магазины.

– А я не виню Аню в том, что из-за нее я оказалась в самой глубокой яме, какую только для себя нашла. Но и отрицать не могу, что без малышки мне было бы проще.

– Никогда не угадаешь, что было бы если бы.

– Верно. Жаль, что вновь придется из ямы выбираться. Мне надо к Ани подойти, – сказала я, услышав, как Аня закапризничала.