Спустя пару минут туман, лениво перетекая сам в себе, засветился. Сначала слабо, потом ярче и ярче. Маг вовсе погасил лампу на столе. По стенам заплясали причудливые тени. Свечение внутри шара все набирало силу, и тени двигались быстрее, резче в своем безумном танце.

От шара к картине протянулся ослепительно-белый луч и, отразившись от нее, хотя это противоречило законам оптики, ударил в зеркало. В нем все переменилось: лес стал не нарисованным, а настоящим, как будто зеркало превратилось в окно, и за ним, кстати, в отличие от пейзажа, стояла ночь.

Посредине луча, шедшего от картины к зеркалу, зародился световой шар. Разбух до размеров человеческой головы и начал вытягиваться в эллипсоид, становясь при этом все более плоским. Но увеличившись в высоту раза в три, вдруг прекратил расти.

Маг выбивался из сил, на лбу выступил пот. Однако световой эллипсоид «застрял» намертво – больше не прибавил в размерах ни на йоту.

Проклятье! Создать пространственный переход не удалось и здесь! А он так надеялся на силу этого места. Но ведь почти получается – он же чувствует это. Так почему же снова чего-то не хватило? Чего? Прямо сейчас он ответа точно не найдет.

Маг заложил руки за голову, запрокинул ее и закричал во всю мощь легких. Не то чтобы в отчаянии, но досаду выплеснуть хотелось – благо никто его здесь не видит и не слышит. Затем он отпустил так и не развернувшийся портал и без сил плюхнулся в кресло – оно опасно затрещало.

Лаборатория погрузилась во тьму. Но в самый последний момент перед этим мужчина краем глаза заметил в зеркале что-то странное. То, чего там не должно было быть: среди деревьев возникло нечто белое.

«А это еще что за ерунда? – нахмурился он. – Даже если кому-то вздумалось гулять ночью по лесу, в зеркале я не мог его увидеть. – Зеркало отображало лишь проекцию места, куда открываешь переход, – застывшую картинку, одним словом. Там не могло быть никакого движения, не могло появиться ничего нового. – И все-таки я что-то видел…»

***

Илья Алексеевич вышел из лифта. На этажах располагалось всего по две квартиры. Он опасливо покосился на дверь соседней. По идее, Кротовы сейчас жили за городом, но мало ли что.

От волнения не сразу попал ключом в замочную скважину. Ох, зря он ввязался в эту авантюру! А с другой стороны, какой у него был выход? И угораздило же его тогда облапать в лифте Викторию! Наташа говорит, та сразу обо всем догадалась. К счастью, в то время сестре было не до скандалов – диплом, защита, потом еще подготовка к свадьбе, да и перед женихом позорить семью не хотелось. Поэтому разбор полетов она отложила до возвращения из свадебного путешествия. Правда, об их любовной связи не забыла – наняла, как стало известно Наташе, частного детектива и теперь обладала подборкой фото и видеоматериалов совершенно недвусмысленного характера.

Он собственными глазами видел несколько снимков, которые Вика швырнула Наташе в лицо во время очередной ссоры. Вспомнив крупные планы постельных сцен, Илья Алексеевич мигом взмок до трусов. Если правда выплывет наружу, ему конец! Клиника принадлежит жене, и за измену она даст ему пинка под зад без лишних раздумий. Плюс факт связи с пациенткой. Уж дорогая супруга постарается выставить это как использование служебного положения. А может, и применение медикаментозных средств припишет. Сама она давно не практикует, но знания-то никуда не делись.

В общем, на карьере можно ставить крест: на работу его возьмут разве что в каком-нибудь Мухосранске, куда не долетают слухи из столицы. Но раньше Загорский порвет его в мелкие клочки за совращение дочки. И никак ведь не докажешь, что Наташа проявила ничуть не меньше инициативы.