– Это ведь все игра, верно, девочка? Тебе нравится, когда тебя заставляют? Когда мужчина доминирует. Так, ты можешь потом врать себе, что тебя принудили. Я согласен на эту игру.

– Ты больной ублюдок, – выдыхаю, приходя в ярость от такого предположения.

Все мое тело как натянутая вибрирующая тетива, невыносимое напряжение сковывает, угрожая нервным срывом. Потому что приходится сейчас не только противостоять Давиду, но и слабости, которая охватывает все тело. Силы и самообладание тают на глазах. И я не понимаю, как справиться со всем этим. Давид не первый мужчина, обнявший меня. Но подобная реакция точно со мной впервые, все тело дрожит, словно наэлектризованное. Поднявшаяся из неизведанных глубин и накатившая темной волной страсть приводит в ужас. Пытаться совладать с ней – все равно что сражаться с воздухом. Внезапно меня посещает предательская мысль, что я вовсе не хочу прерывать эту близость, похожую на сладкую пытку, а, напротив, готова раствориться в ней.

Глаза Давида становятся совсем черными и блестят, завороженно смотрю как его губы приближаются к моему лицу. Одновременно, легкими, чувственными движениями пальцев он поглаживает мою спину. У меня вырывается глубокий вздох, исполненный самых противоречивых чувств, в которых не под силу разобраться. В нем смешались гнев, тревога, страх…

Но поцелуя нет. Давид разглядывает меня еще пару минут пристально, а потом отступает. И меня охватывает разочарование. Боже, я беспросветная идиотка. Ну сколько можно поддаваться на его провокации?

Я должна прекратить так реагировать на него. Он ведь едва подошел, а у меня уже подкашиваются ноги и все плывет перед глазами. И я люто ненавижу его сейчас, за то, что может так легко извлечь из меня диаметрально противоположные чувства.

– Сколько ты еще будешь лгать? Это выматывает, разрушает. Зачем тебе это? – спокойно спрашивает Бахрамов.

Устало зажмурившись, прислоняюсь к стене.

– Когда ты оставишь меня в покое? Неужели тебе так хочется отомстить?

– Это не месть.

– Что же тогда?

– Ты сама нашла меня, Эрика. Тем самым ты запустила цепь событий, которую уже не остановить, не стоит и пытаться.

– Я тебя не понимаю! Что за цепь? Чего ты хочешь от меня?

– Скоро поймешь…

Снова недоговоренности, загадки. Он прав, это изматывает. Я без сил. Меня тошнит, перед глазами плывут черные точки, лоб покрылся холодной испариной. Сама не понимаю, как он успел подхватить меня, не давая упасть. Опускаю голову, надеясь, что головокружение пройдет, затем поднимаю глаза.

Давид так близко и так пристально вглядывается в меня, что невольно смущаюсь. В темных, почти черных глазах мало что можно прочитать.

– Все в порядке. Спасибо.

– Мне так не кажется. Тебе…

Тут он дотрагивается до моей руки, случайно, но я вскрикиваю от боли. Давно пора было выпить таблетку…

– Ты ненормальная, – смотрит на распухшую руку Бахрамов. Я снова начинаю терять равновесие, ненавидя себя за слабость. Давид подхватывает меня на руки и несет к выходу.

Как же мне это не нравится. Хочется стать невидимкой. Он дает повод для сплетен, можно сказать подставляет меня! Все пялятся, уверена, что многие лезут за мобильниками, дабы сделать скандальное фото.

– Немедленно опусти меня на ноги! – шиплю яростно. – Что за дурацкая игра? Куда ты меня тащишь?

– В постель, – рявкает Давид.

Мне после этого заявления становится совсем плохо, я почти без сознания, смутно помню, как Бахрамов выносит меня из здания, запихивает в черный джип на заднее сидение. Не знаю, сколько продолжалась поездка, но в результате я оказалась не в его постели, к своему огромному облегчению, а в дорогой частной медицинской клинике, где мне сделали рентген, наложили тугую повязку, вкололи обезболивающее и выписали рецепт на сильнодействующий препарат, который можно принимать всего дважды в день, имеющий гораздо больший эффект, нежели мои таблетки. Его достаточно принимать утром и вечером, как объяснил доктор. С рукой, слава Богу, ничего не произошло страшного, никакого перелома или трещины, всего лишь очень сильный ушиб.