Крики, визги, чувство, что меня тащат вверх и одновременно тянет вниз, на дно, в темноту…

   Снова проваливаюсь туда, где нет ни красок, ни звуков. И снова рывок, - жесткий, как будто выдирающий меня из каких-то тягучих, неимоверно сильных лап.

   Резкий порыв воздуха, что вдруг будто разрывает мои ребра на части. Моя грудь переполняется так, как будто меня сейчас разорвет.

   И рывок по ребрам. Ломота. Боль. До звона в ушах.

   Хриплый мат низким голосом, что отдается ритмом в животе. И снова воздух.

   И горячее что-то, что вдирается в губы…

   Распахиваю глаза, встерчаясь с полыхающим расплавленным серебром. Потемневшим, почти черным, но ощущение, как будто в них полыхают серебристые искры.

   – Ты в порядке?

   Хриплый низкий голос. Тот самый, что, казалось, почудился мне…

   – Да… - едва выдыхаю, не в силах пошевелиться.

   Мне не приснилось? Не показалось? Я правда тонула и чудом осталась в живых!

   Звуки снова наполняют все пространство.

   Громче всего – истеричные вопли Вики.

   – Софья, Софья, Сооооофьяяяяя!!!! – орет она с каждым разом все громче. Натуральная истерика. Как пожарная сирена. И вместе с ней – перепуганный бас Димки, Виталика

   И снова я будто проваливаюсь куда-то. Все вокруг расплывается, смазывается.

   – Идиоты, вашу мать. Малолетки долбанные, - хрипит тот, кто меня спас, прижимая меня к груди. – За девчонкой уследить не смогли.

   Чувствую, что куда-то уносит, но даже не сопротивляюсь, не пытаюсь собраться с силами и хоть что-нибудь сказать.

   Только впиваюсь в белоснежную распахнутую рубашку, с ткани которой до сих пор льется вода.

   Я узнала его.

   Это Стас. Стас Санников.

   Видела в нашем доме, на приемах, которые организовывал отец. Много раз.

   Почти незнакомец, - какое мне могло быть дело до тех, кто общался с отцом, вел с ним какие-то дела!

   Но в его руках так надежно, так хорошо… Таких крепких рук я никогда еще не ощущала.

   – Куда ты несешь ее в наш номер?

   Возмущенно вопит на заднем плане женский голос.

   – Оставь в холле, пусть разбираются, кому они гидроциклы выдают. Без взрослых. Стас!

   – Уйди , Радмила. Отойди, я сказал!

   Удар ногой распахивает дверь настежь.

   Меня бережно опускают на постель.

   – Очнулась?

   Санников склоняется надо мной так близко, что хочется зажмуриться.

   Издалека он казался совсем обычным, но теперь…

   Мне почему-то кажется, что это не так. Что он особенный.

   Как будто прямо в душу заглядывает своими такими странными глазами. Переворачивает все в ней . Прожигает.

   Киваю, так и не отводя от него своих глаз. Просто не могу. Как будто он своим взглядом заставляет держать веки открытыми.

9. 9 Глава 9

   – Пожалуйста, - начинаю лепетать непослушным еще языком. – Не говорите ничего отцу… И… Спасибо вам. Вы мне жизнь спасли.

   – После всего, что между нами было, - только на «ты», крошка.

   Ухмыляется, но мне почему-то совсем не весело от этой улыбки. Наоборот, в нем что-то пугающее. Даже зловещее какое-то. Хочется отползти. Но я даже шелохнуться не могу.

   – Не бойся. Родителям ничего говорить не буду. А вот кое-кому выскажу все, что я думаю. Если взял девушку с собой, обязан отвечать.

   Его челюсть сжимается и передо мной уже будто совсем другой человек. Его лицо будто застывает, но от исходящей от него ярости мурашки начинают простреливать кожу.

   – Стас… Спасибо. Даже не знаю, как я смогу отблагодарить… За такое…

   Даже не стоит сомневаться. Если бы не он, меня бы уже не было в живых. Несмотря на спасателей, которые дежурят здесь круглосуточно. Они бы просто не успели. Я это чувствую. Вот каким-то глубоким знанием. Внутри.