– Ты закончил? Я могу идти? – выравнивая сбившееся дыхание, спросила я.

– Это ты мне скажи. Голова прошла? – улыбнулся он, прекрасно зная ответ.

– Да, спасибо огромное, – искренне поблагодарила я его. – Как ты вообще умудрился идти в медицину с таким-то даром? Неужели, принимая роды, ты чувствуешь то же, что и роженица?

– Да, это самое сложное – научиться отделять свои ощущения от чужих. Сейчас я уже умею воспринимать чужую боль как нечто отстранённое, а раньше было совсем тяжело, – пояснил он, помогая встать с кресла-кушетки.

Я направилась к стеллажу с одеждой, а Род даже и не подумал отворачиваться, наблюдая за тем, как я одеваюсь. Судя по горящему взору, его больше устроил бы обратный процесс.

– У меня к тебе куча вопросов, – отметила я, уже одевшись.

– Если не сильно торопишься – задавай, – кивнул Родни.

– Вообще-то тороплюсь: мужчины, которых я купила, наверняка устали и проголодались. Мне бы их где-нибудь накормить и поскорее привести в своё новое поместье. И тут возникают вопросы: есть ли где-нибудь поблизости столовые, трактиры или типа того, где они могут пообедать? Знаешь ли ты, какое поместье мне выделили? Далеко ли оно отсюда? Как мы туда доберёмся? – спросила я.

– Столовых нет, а трактиры только для господ, – покачал головой Родни. – Разве что купишь пироги в одной из лавок и раздашь им, чтобы подкрепились. Насчёт поместья – не знаю, но могу поспорить, Фалентий выделил тебе Риверсайд. Час пешком отсюда прогулочным шагом. Но ты можешь купить несколько лошадей и повозок – на них вы доберётесь за пятнадцать-двадцать минут. Полина… Ты не представляешь, насколько мне приятно общаться с кем-то, кто думает не только о себе, но и заботится о своих людях. Здесь это редкость, – он посмотрел на меня с таким восхищением, что я даже смутилась.

– Это я уже поняла, – хмыкнула я. – Так что я тоже очень рада, что в этом мире есть такие, как ты.

Родни расплылся в улыбке:

– Я слишком долго никого к себе не подпускал. Местные женщины мне отвратительны. Невероятная смесь снобизма, эгоизма и садизма. А вот ты – другое дело. Прикасаться к тебе, целовать – восхитительно.

– Почему ты позвал меня на свидание через две недели? Серьёзно из-за адаптации? – уточнила я, ловя себя на мысли, что этот «пират» мне больше чем нравится. Наглый, сексуальный и умный. И человечный вдобавок. Взрывная смесь.

– Конечно нет, – мотнул он головой. – Просто ближайшие четырнадцать дней я буду слишком занят. У меня прямо сейчас проходит один эксперимент в подвале моего дома для синтеза нового исцеляющего геля в капсулы регенерации. Я то и дело смотрю в свой ринал – отслеживаю, как всё протекает. Но в любой момент могу сорваться и убежать, если что-то пойдёт не так.

– Ты не только врач, но и учёный, – с уважением посмотрела я на него.

– Да, есть такое, – не стал он отрицать. – К сожалению, некоторые редкие ингредиенты для опытов можно достать лишь контрабандой. Так что не удивляйся, если услышишь обо мне такие слухи. Меня могли уже сотню раз казнить, но тимеранская аристократия слишком ценит мои мозги и изобретения. Один омолаживающий крем чего стоит.

– Наверное, ты получил хорошее образование? – предположила я, гадая, есть ли тут университеты и как они вообще выглядят.

Родни раскатисто рассмеялся:

– Нет, я даже в школу не ходил.

– Значит, ты гений-самородок? – я изумлённо вскинула бровь.

– Можно и так сказать. Все знания я получил от матери в момент рождения. Это ещё одна моя особенность. Генетика такая. Мама попала на Тимеран через магическую сеть. К счастью, в те времена не было ещё никаких подпольных гаремов с женщинами-невольницами. Принцы придумали себе такое развлечение только пять лет назад. Поэтому маме выделили поместье и деньги, как и тебе. Она родила меня от одного из своих рабов, – ответил Родни.