Она следует моему совету и возвращается к рассказу о любовницах мужа.

Пока я привожу в порядок ее лицо, пользуясь тем малым, что у нас есть на двоих, узнаю всю подноготную их брака. Долгого и счастливого, если, конечно, не считать «грехи» мужа, которым нет счета. Пока жена мирилась с ними, все шло отлично, но публичное появление последней (очень молодой) любовницы поставило под угрозу практикуемую ею политику невмешательства.

К счастью, никаких советов от меня не требуется, только несколько минут времени и чуть-чуть косметики. Напоследок я подправляю ее прическу, чтобы начесанные локоны немного прикрывали лицо.

– Когда вернетесь за стол, чихните пару раз и пожалуйтесь на освежитель воздуха в туалете. Это объяснит покрасневшие глаза и лицо. И улыбайтесь. Пока не решите, что делать дальше, улыбайтесь. В школе я позволила одноклассникам пробить мою броню, и я очень об этом сожалею и до сих пор восстанавливаюсь. Держите броню!

Улыбнувшись, женщина пожимает мою руку.

– Это я должна давать вам советы, а не вы мне. Но спасибо, я постараюсь улыбаться. А вам счастливого возвращения домой… Можно узнать ваше имя?

– Аля Гончарова.

– Счастливого возвращения, Аля!

– И вам.

– Меня зовут Тамара Воинова. Навряд ли мы с вами снова встретимся, но запомните мое имя на всякий случай, мало ли что. Если когда-нибудь понадобится помощь…

Она замолкает, вспомнив, что поделилась со мной секретами. Хотя я и так могу узнать, кто она такая, найдя ее в зале.

– Вам не о чем беспокоиться, – заверяю, пожимая ее руку.

Когда возвращаюсь в зал, ни отца Никиты, ни его самого на месте нет. Старательно не замечая Егора, беру с подноса официанта десерт. Торт. С шоколадным и ванильным кремом. Ломая шоколадную корку ложечкой, сглатываю слюну. Как же давно я не ела сладкого!

– Я на женщин так не смотрю, как ты смотришь на торт, – смеется Егор, но я упорно не обращаю на него внимания. Беру холодный шоколад в рот, и в ту же секунду удовольствие выстреливает в кровь, огненными молниями разбегаясь по телу.

– Если хочешь, съешь и мой десерт, – предлагает Егор, придвигаясь ближе. – Почему ты упорно смотришь в тарелку? Ты обиделась или накладные ресницы слишком тяжелые? – потешается.

– У меня свои ресницы! – не выдерживаю, и Егор довольно смеется. Удалось пробить меня на реакцию, вот и празднует. – Отстань от меня! Вон, смотри, какой лот, картина с квадратиками.

– Она называется «Любовь к живому».

– Шутишь?

– Нет.

Приглядываюсь к огромному полотну, но, хоть убей, не вижу ничего, кроме фиолетовых квадратов. Ничего живого, это уж точно.

– Вот и купи ее, а от меня отстань!

Егор бросает ленивый взгляд на сцену и пожимает плечами.

Не собираюсь с ним общаться. Мне неприятно, что он помнит про кроссовки, да и Никиту обсуждать не хочу. Я была бы рада повидаться с Егором на вечере встречи, но не здесь. И не сейчас.

Отвернувшись, слежу за матерью Никиты. Она затягивает на плечах дорогую накидку, пухлые пальцы теребят колье. Она ощутимо взволнована и, не выдержав, направляется в сторону бара. Вот и славненько, пусть госпожа Королева подействует на сына, а я подожду.

Проходя мимо нашего столика, она бросает на меня умоляющий взгляд. Если они вскоре не вернутся, мне придется отправиться на помощь, хотя понятия не имею, что могу сделать.

– Ты раньше бывала на аукционах? – Егор не отстает от меня. Придвинувшись ближе, пытается привлечь мое внимание и завести светскую беседу. После нашей стычки он изменился, потеплел, что ли. Но это не значит, что я собираюсь с ним болтать, не после его злобных выпадов. – Аль!? Я задал вопрос. Ты раньше бывала на аукционах?