Когда я поднялся на крыльцо и открыл ключом дверь, часы показывали пять минут пятого, стало быть Вулф уже возится наверху с орхидеями. Повесив пальто и шляпу в прихожей, я преодолел три этажа и проник в оранжерею. Добрых тысячи раз я любовался этим пышным великолепием, и всегда у меня при виде их дух захватывало, сегодня же я не замечал ни буйно распустившихся фаленопсисов, ни радужно-крикливых каттлей.

Вулфа я нашел в помещении для пересадок, где он вместе с Теодором пересаживал молодые растения Dendrobium chrysotoxum в горшочки большего размера.

– Неужели это не терпит отлагательства? – сердито буркнул Вулф при моем приближении.

– Полагаю, что нет, – сварливо ответил я. – Она мертва. От вас мне нужно только разрешение позвонить Кремеру. Звонить придется в любом случае, поскольку меня видел не только лифтер, доставивший на ее этаж, но и полицейский. К тому же я оставил отпечатки пальцев на ее письменном столе.

– Кто мертва?

– Та женщина, которая печатала рукопись Бэйрда Арчера.

– Когда и как?

– Только что. Она погибла в тот миг, когда я поднимался на лифте в ее офис на седьмом этаже. Она спускалась быстрее, чем я поднимался, причем из окна. Смерть наступила от удара о тротуар.

– Откуда ты знаешь, что она печатала рукопись?

– Вот что я нашел в ящике ее стола. – Я вынул из кармана коричневую книжку и показал Вулфу те самые записи; руки Вулфа были перепачканы землей, и мне пришлось держать книжку у него перед глазами. – Подробности рассказать сразу?

– Да, черт побери!

Пока я излагал все, не упуская ни единой мелочи, Вулф неподвижно стоял, касаясь кончиками грязных пальцев скамьи с горшочками и повернув ко мне голову с плотно сжатыми губами и наморщенным лбом. Его желтый рабочий халат площадью добрых пол-акра по оттенку удивительно напоминал нарциссы на столе Рейчел Абрамс.

Закончив рассказ, я мрачно спросил:

– Мои комментарии выслушаете? – (Он утвердительно хмыкнул.) – Возможно, мне следовало там задержаться, но толку бы от этого не было – я был слишком взбешен, чтобы рассуждать. Приди я на каких-то три минуты раньше, то застал бы ее в живых. Или, если ее выкинули из окна, я мог застигнуть преступника врасплох. Вы же сказали, чтобы я хоть что-нибудь достал, вот я и приволок бы вам негодяя. Везучий же мерзавец! Должно быть, мы разминулись секунд на тридцать. А когда я выглянул из окна, он, наверное, вышел на улицу и зашагал прочь, не страдая болезненным любопытством.

Вулф приоткрыл и снова закрыл глаза.

– Если вы сомневаетесь, что ее выбросили, – раскипятился я, – то ставлю десять против одного. Не могу поверить, что женщина, печатавшая ту самую рукопись, выбрала именно сегодняшний день, чтобы сигануть из окна или даже нечаянно вывалиться.

– Тем не менее это не исключается.

– Я категорически против. Это было бы верхом нелепости. Ну ладно, все-таки кое-что я для вас добыл. – Я похлопал по записной книжке.

– Увы, – угрюмо вздохнул Вулф, – твоя находка лишь подтверждает, что мисс Уэллман убили из-за того, что она прочитала рукопись, а мы и руководствовались именно такой гипотезой. Сомневаюсь, удовлетворилась бы мисс Абрамс тем, что ее смерть подтвердила нашу правоту. Большинство людей считают, что заслуживают лучшей участи. Мистеру Кремеру захочется получить эту книжку.

– Угу. Возможно, я зря прихватил ее, но вы так просили, а мне не терпелось добыть для вас хоть что-нибудь. Отвезти ее Кремеру или позвонить, чтобы он прислал за ней?

– Ни то ни другое. Оставь ее на скамейке. Я вымою руки и сам ему позвоню. Ты займешься другим. Я допускаю, что мисс Абрамс могла кому-то рассказать про содержание рукописи, которую перепечатывала. Покопай здесь. Найди ее родственников и друзей. Составь их список. Сол, Фред и Орри будут звонить в половине шестого. Ты позвонишь в пять двадцать пять и скажешь мне, где ты с ними встретишься и в каком часу. Поделите список между собой.