Я задумалась: а какая потребность удовлетворяется в намерении – быть мамой? Низшая – физиологическая или восходящая к духовным вершинам – максимальная личная самореализация?
Раньше я льстила себе мыслью о втором варианте, но сейчас твердо уверена – первый. И это очень хорошо. Именно инстинкт – примитивный, мощный, звериный – может дать такому хлипкому интеллигенту, как я, силы пережить всё случившееся.
Глава 3
Кружу по квартире, прижимая сына к груди. Кухонное окно, батарея в спальне, детская кроватка и снова – кухня, спальня, детская, и опять кухня, спальня… Муж прилип к компьютеру, ожесточенно ударяя по клавиатуре. Он вглядывается в пробегающий по экрану текст и подслеповато щурится, хотя зрение у него всегда было не по-филологически стопроцентным.
– Уже можно звонить? Можно? – жалобно спрашиваю я, косясь на часы. Прошло полтора часа с тех пор, как мою дочь увезли в реанимацию. И я даже не поехала с ней. Что я за мать, если с дочерью в реанимацию отправляется свекровь?
– В норме сахар должен быть от 3,8 до 5,6 миллимоля на литр.
– А у нее сорок.
– Да.
– Может, я уже позвоню? – робко спрашиваю я.
– Не знаю, – муж пытается привычно сгорбиться, но у него не получается. Будто его ударили в спину и теперь очень больно менять положение позвоночника.
Рвота – это признак наступления кетоацидоза, диабетической комы. Кетоацидоз лечат внутривенным введением инсулина и жидкости. Он всегда возникает при недостатке инсулина. Если ребенок не пьет достаточно жидкости, то наступает обезвоживание. (Но мы же не знали, что надо много пить! Мы специально ограничивали количество воды, чтобы Дана не описывалась всё время!)
Кетоны образуются в организме при распаде жиров. В здоровом организме мышцы, сердце, почки и мозг используют кетоны как источник энергии. Но в случае диабета они образуются при недостатке инсулина. Повышение количества кетонов делает кровь кислотной, вызывая кетоацидоз. Организм пытается избавиться от кетонов, выделяя их либо в мочу, либо в виде ацетона, который выдыхается через рот, придавая дыханию сладковатый запах.
При диабете глюкоза не способна проникнуть внутрь клетки – инсулина-то нет, клетки действуют в режиме голодания. Организм не понимает, что у него диабет первого типа, и пытается поднять уровень глюкозы в крови всё выше и выше. Организм моей дочери думает, что отсутствие глюкозы в клетках означает низкий уровень глюкозы в крови. Он борется, с помощью адреналина расщепляет жиры, чтобы получить больше глюкозы в крови, попутно образуя кетоны в печени. Бедный организм не знает, что он голодает среди огромных (40 вместо 5!) запасов глюкозы.
«Ты взрослая тетка. Ты мать. Давай, рохля, протухля, вонюхля! Звони, – накручиваю я себя. – Тебе что, не интересно, что там с твоим ребенком в реанимации происходит?»
Когда я была не то дошколенком, не то младшим школьником, мы с мамой ездили на турбазу «Темный лог». Там вместе с сыном маминой коллеги Сантаем я отправлялась «бегать». Один раз мы забрели на территорию соседней полувоенной базы. Там были не просто дощатые мостки для купания, как у нас, а настоящая вышка для прыжков в воду. Не особо высокая, как я сейчас понимаю, метра три. Но тогда она казалась выше Монблана.
Сантай тут же покорил Монблан и прыгнул вниз. Его черная веселая голова вынырнула спустя несколько томительных секунд, и я поняла, что мне тоже не отвертеться.
– Давай! – махал Сашка.
Пришлось двинуться вперед. Мостки под пятками были настолько теплыми, что казалось кощунством от них оттолкнуться. Я передвинула левую ногу чуть-чуть вперед, так, чтобы большой палец свисал над пропастью. Может быть, если постоять, то получится привыкнуть к ощущению пустоты вокруг. Совсем чуточку.