Его руки скользят по коленям выше, к бедрам. Он поднимает мою ногу и растирает ее. Внезапно меня охватывает не проклятие, а желание, чтобы он коснулся меня по другой причине.

– Ты хочешь меня, а я хочу тебя, – шепчу я. – Может, это судьба. Может, мы должны быть вместе.

Он смотрит на меня, и его глаза пылают.

– Ты ведьма.

– Но ведь и женщина тоже.

Медленно, будто бы неуверенно, он очерчивает пальцем круг вокруг моего пупка. Его прикосновение оставляет едва заметный след. Его взгляд скользит к моей груди: одна из них прозрачно мерцает ледяным холодом, другая розовеет под его взглядом.

Он хочет меня.

И что гораздо хуже: я хочу его!

– Никогда не доверяй ведьме, – бормочет он, и его руки следуют за взглядом. Он обхватывает ледяную грудь. Я кусаю губы. Непривычное тепло пронизывает меня насквозь. Эти чувства мне чужды. Тоскливая тяга в животе. Потребность в близости.

– Что это такое? – выдыхаю я. Он не отвечает. Лед уходит, но охотник все равно оставляет свою руку там, где она есть. Большой палец обводит мой сосок. Новая разновидность боли: иная, успокаивающая, опьяняющая.

– Это любовь?

Он качает головой:

– Нет.

В следующее мгновение мужчина наклоняется ко мне, его глаза – две елово-зеленые точки, весь мой мир. А потом он целует меня так, как меня никогда раньше не целовали. За все бесконечные годы моей первой жизни я знала многих мужчин, пережила множество союзов. Но никогда, никогда раньше это не было таким… удовлетворяющим? Я чувствую его силу, пробую на вкус его губы, его кожу. Его руки повсюду. Он надо мной, внутри меня, он полностью окружает меня. Я отдаюсь ему, а он отдается мне. Мы едины. Мы кружимся в диком танце, и с каждым его толчком холод понемногу отступает, пока во мне не остается ничего, кроме всеобъемлющего тепла. Ничего, кроме него.

Не знаю, как долго мы лежим вот так – сердце к сердцу – на меховой подстилке. Годы, проведенные в башне, теперь кажутся ничтожными. Я прислушиваюсь к его дыханию, мощному биению его жизни и желаю, чтобы время остановилось. И все-таки наш покой утекает – как песок в песочных часах. Мир стал скоротечен, время – драгоценно.

– Охотник на ведьм, – шепчу я, не зная его настоящего имени.

Он что-то бормочет в ответ. Его руки покоятся на моей спине. Он держит меня в объятиях. Все еще держит.

– Это любовь? – снова спрашиваю я. Кончик моего пальца следует по линиям его бесчисленных шрамов. Я отстраняюсь, смотрю на него.

– Нет, – повторяет он.

– Тогда что это такое? Это… приятно.

Он молчит.

– Ты уверен, что это не любовь?

Охотник медленно поворачивает голову. Его взгляд странно отстраненный, почти холодный.

– Да.

Я хмурю брови.

– Ты имеешь в виду – для тебя.

– Я твой враг. Я испытываю к тебе ненависть.

– Я знаю, каково это – чувствовать ненависть, – изо всех сил стараюсь я говорить с легкостью. Не хочу показывать, как сильно меня ранят его слова. – Это не ненависть.

Он вздыхает и поднимается.

– Подожди, – хватаю его за руку.

– Почему ты была в башне? – внезапно спрашивает он. Его лицо словно выковано из железа, и я понимаю, что наступил момент, когда ему нужны ответы. Он оставил меня в живых. Я должна дать ему повод оставить все как есть. У меня нет силы. Мне нужен он.

– Это могила.

– Ты не была мертва.

– Была.

– Почему?

– Почему я оказалась в башне? Или почему я еще жива?

– И то, и другое.

Я долго смотрю на него, потом спрашиваю:

– Как ты убиваешь ведьм, когда выслеживаешь их?

– Этого я тебе точно не скажу.

– Это легко?

– Нет.

Я переплетаю свои пальцы с его. Он позволяет мне это сделать. Пока он со мной, пусть будет как можно ближе.

– Как ты убьешь Ледяную ведьму?