– Передайте своему хозяину, что я лучше сдохну, чем поем.

Девушка только вздохнула и, оставив поднос и вещи, вышла.

Через мгновение я почувствовала запах еды. Это была яичница, которую я терпеть не могла, но сейчас даже она показалась мне божественно аппетитной.

Я чуть не поддалась соблазну съесть это всё, но уже через секунду взяла себя в руки. Если я поем, то это наверняка принесёт им только удовольствие от маленькой победы.

Я снова легла в кровать и укуталась тёплым одеялом, несмотря на жару. Мне хотелось почувствовать себя более защищённой, но, если бы я даже и надела на себя тысячу вещей, это бы не стало для меня спасением от этих варваров. Одежда меня не спасёт.

Странно, я слышала, что в России даже летом достаточно холодно. Интересно, в каком городе я нахожусь?

Я вспомнила, как рассказывала Еве, что хочу побывать почти во всех странах этого мира. Во всех, кроме России. И вот, пожалуйста, я здесь. Это ли не самая ужасная шутка?

Видимо, я была настолько вымотана, что снова крепко уснула, и когда открыла глаза, то отчётливо услышала прекрасное пение птиц. Похоже, на улице светало.

Я приняла сидячее положение, и мои глаза нашли тот же самый поднос, но с уже остывшей едой. Мой желудок болезненно заскулил от голода. Нет, так не пойдёт, мне необходимо освежиться. Я сходила в ванную, заодно выпив прохладной воды из-под крана. Надеюсь, вода не является собственностью русских. Это ведь просто вода, не так ли?

Сев на кровать, я стала ждать, пока кто-то не объявится, если вообще объявится. А если они хотят, чтобы я сошла с ума от одиночества? Не самая ужасная мысль, конечно, исходя из последних событий, но боюсь, что они не доставят мне такого удовольствия и простой смертью я не отделаюсь. Мне вспомнились слова моей бабушки Косимы, она говорила: «Ты такая красивая, Елена, в один день это может стать для тебя погибелью. Будь поосторожней, девочка».

Но, похоже, бабуля ошибалась, погибелью для меня станут совсем иные вещи.

Мы с Николаем обсуждали наш план по уничтожению Винченсо и о том, как раздавить Бориса, когда моя домработница Анна постучала ко мне в кабинет, прерывая важный разговор.

– Мы должны перекрыть ему кислород, Коля.

– Дмитрий Михайлович, прошу прощения, что беспокою, но…

– Проходи, Аня, что случилось?

– Ваша гостья…

– Пленница, – поправил я.

Она быстро кивнула.

– Да, пленница. Она отказывается есть.

Я посмотрел на Николая, и он усмехнулся.

– Так, и что же она говорит?

– Просила передать вам…

Анна посмотрела сначала на меня, потом на Николая.

– Говори, – спокойно приказал я.

– Она просила передать, что не собирается есть еду врага и что лучше сдохнет от голода.

Я рассмеялся.

– Хорошо, Анна, можешь идти.

– Слушаюсь, Дмитрий Михайлович.

Я поджёг сигарету и вдохнул дым, Коля устроился напротив меня с бокалом виски.

– А она упрямая штучка.

– Это пока голод совсем не замучил её. Когда она действительно проголодается, то станет посговорчивее.

– А если она предпочтёт отказаться от еды? Мы ведь её совсем не знаем.

Я затушил сигарету и посмотрел на него.

– Значит, я буду кормить её насильно, до тех пор, пока она перестанет быть мне нужной.

– Хорошо, брат, тебе лучше знать. Я пойду посплю пару часов, ночка была весёлой.

– Иди, Николай, а я проведаю нашу гостью.

Я поднялся на третий этаж, который построил много лет назад, зная, что именно сюда я и привезу дочку Винченсо. Этот дом был возведен с ненавистью и с диким желанием поскорей запереть Елену здесь и посмотреть на то, как они будут мучиться.

Спустя годы этот дом мне действительно понравился, в нём всё было идеально, и мы с Демидом частенько здесь зависали. Вокруг густой лет, озеро и полно диких животных. То, что нужно. Я даже и не заметил, как стал здесь чаще находиться, чем в городе. Позже я перевёз сюда своего волка, ему, как и мне, здесь нравилось.