– Товарищ майор! Привезите вечером этого вундеркинда ко мне. На Брестскую. Часам к девяти. Посидим этой же компанией. Может, еще кого приглашу. Колбаски порежем, макарончиков сварим. Хуже не будет. И сами приезжайте.

– Спасибо, Алла Борисовна! Андрея привезу. Я для него сотрудник Министерства культуры. Прошу запомнить. Машина доставит его к вам и будет ждать его у вашего подъезда. Адрес мне знаком. – И он вышел вслед за Андреем.

– Бляха-муха! Беспризорник – будущий зять Горбачева! – Алла была явно удивлена и обескуражена. – Перестройке капец. Горбачев точно назначит его министром культуры, а Орлова куратором эстрадников, – сделала она неожиданное умозаключение и добавила в адрес Олега Непомнящего, своего директора: – Позвони Владиславу, пусть вечером подгребает.

Тем временем на футбольное поле выбежал полосатый колорадский жук. На табло высветилось: «Алла Пугачева!!!» Транспарант мигал, увеличивался в размерах и сокращался. Пульсировал в такт музыке, которую записали на фирме грамзаписи «Мелодия» накануне. Зрители ждали Пугачеву, но ее все не было. На поле продолжал бегать колорадский жук, мычал и мяукал одновременно. Высшей наглостью стали его призывы к зрителям аплодировать, когда он одной рукой зажал микрофон, другой хлопал по кулаку. Это транслировалось на экран. Дальше ни музыки, ни мяуканья Зятька слышно не стало. Все утонуло в миллионе децибел сплошного свиста и рева толпы. Букашка в прикиде колорадского жука все пятнадцать минут бегала по футбольному полю. Молчали, глядя на него, только милиционеры, оцепившие футбольное поле. Смотрели очень хмуро.

* * *

Квартира Аллы на Брестской улице располагалась на шестом этаже, под крышей. У подъезда дежурили десятки поклонниц, мужчин почти не было. Стены подъезды от первого до последнего этажа были исписаны словами и клятвами вечной любви к Алле. Квартира певицы была спроектирована необычно – ей всегда хотелось чего-то особенного. Ванная, туалет и кухня составляли ее середину, словно дырка от бублика. Вокруг «дырки» меняли друг друга спальни, столовая, большая гостиная, куда приглашали на ночные посиделки друзей Аллы. С каждым годом их становилось все больше. Появлялись и особо крутые.

Зятька привезли ровно в девять вечера. Оделся он скромнее. Черный пиджачок без ватной подкладки на плечах, серые брючки и красная майка-футболка. Он поднялся до квартиры, позвонил в дверь. Ему открыла вечная помощница Аллы – Люся. Она отправила Андрея в туалет, велела помыть ручки и уж только тогда идти к гостям. Он вошел, открыл кран умывальника и сел на край ванны разглядывать сверкающий кафель, унитазы и красивые халаты, что висели на позолоченной вешалке. Решив, что времени «на помывку» прошло достаточно, он закрыл кран, вышел из огромного «санузла» и вновь угодил в руки Люси. Та провела его в гостиную.

Застолье у Аллы в квартире практически не прекращалось. В том смысле, что десятки молодых дарований, типа Жанны Агузаровой или казахского коллектива «А'студио», не говоря о сердечных друзьях, композиторах и поэтах, всегда летели к ней почитать стихи или сыграть на рояле новую мелодию. Иногда это происходило одновременно. Здесь часто и рождались хиты. И все эти ангельские создания всегда хотели жрать и пить. Поэтому у Люси в холодильнике обязательно было в запасе что-то дежурное. Чаще всего она варила макароны, которые обожала Алла, и нарезала докторскую колбасу. Водка в морозильнике – само собой.

Этим вечером за столом сидели Илья Резник, Женя Болдин и Олег Непомнящий. Из тех, кого Андрей еще не видел или не знал заочно, как поэта Резника, – волосатый брюнет в белом пиджаке и черной рубахе. Рядом с ним мужчина в коричневой кожаной куртке, похожий на большого начальника.