Риналин от безысходности падает на колени, рассматривая, как животное вспахивает своими копытами и губит десятками ростки дендриллов-стражников. В уголках глаз появляются слезы.

– Нет, нет, нет, – тихо шепчут его губы.

– Физкульт-привет, ушастые! – радостно восклицает человек, проезжая мимо и приветственно взмахивая рукой, подбегающим боевым отрядам светлых эльфов.

Волосы, упавшего на колени эльфа, взъерошиваются от проскочившего на расстоянии вытянутой руки дикаря. В нос благородного ударяет запах гари и сажи.

Большущая корова грохочет следом. Прямо на Риналина. То есть, на требушет, что находится рядом. А боевые отряды не успевают добежать и защитить конструкцию. Пусть и самую малость, но все же не успевают. Они конечно же покарают и человека и животное, но уже после разрушительных действий последнего.

И тут эльф, осознав все это, будто просыпается. Вскакивает на ноги.

Риналин понимает, что должен во чтобы то ни стало защитить требушет. Потому что это невосполнимая потеря. И весь план главнокомандующего пойдет насмарку. Уже огромная популяция дендриллов-стражников варварски растоптана. Саженцев осталось не больше двух третьих от изначального количества. На подготовку и проращивание семян необходимо большое количество ресурсов, а, самое главное, времени. Еще больше времени и ресурсов требуется для подготовки нового побега требушета. Этот побег остался в поселении вообще в одном единственном экземпляре. Это остатки запасов, взятых когда-то для покорения этой планеты.

Риналин тут же применяет на себя укрепляющие и усиливающие заклинания. И, встав перед приближающейся коровой, в попытке ее остановить, плетет убойное ультимативное заклинание, что должно затормозить и, скорее всего, убить животное.

– Я тебя остановлю тварь! – рычит он. – Ты не пройдешь!

***

Макс.

– Что же ты творишь, дикарь неотесанный?! – орет мне в отчаяние один из эльфов, чуть не выдирая себе волосы из головы. – По меже объезжай! Не дави рассаду! По меже!

Видимо, растения, что чем-то напоминают ботву от картошки (да, и грядки такие же), очень ценны для ушастого. А я тут давлю их, понимаешь.

[ – Что эльфу худо, то человеку благо! ]

« – Ха! Истину глаголишь!»

Меня вся эта ситуация веселит. Особенно то, что ждет эту ботву буквально через пару секунд.

– Не переживай за свою картошку! – кричу в ответ. – Я хоть и буду аккуратен, но ее уже ничто не спасет!

Подтверждение своих же слов тут же вижу во взгляде ушастого. Он начинает смотреть мне за спину, и его глаза невероятно сильно расширяются. Вот, как они так умеют? Следом слышится грохот от приземления огромной туши и вибрация земли.

На эльфа больно смотреть. Он падает на колени…

[ – Ты глянь, у него слезы на глазах! Он рыдает!]

Точно! Хнычет! Даже жалко его становится. Потом вспоминаю, какие они эти светлые ушаны твари, и жалость сразу отпускает.

И смотрю не только на его слезы, но и на, растущую рядом из земли, хреновину, что образует смутно знакомый агрегат.

Это же… Как ее? Баллиста? Нет. Катапульта… Все не то! Да, и хрен бы с названием. В общем, эта хренотень по идее должна кидать здоровые булыжники на большое расстояние. Ими пробивают стены крепости. И мне становится понятно для какой именно крепости ее готовят. А, значит, что?

[ – Что? Сломать?! ]

« – Именно! Но не нам.»

То, что мы помяли рассаду картошки и оставили ушастых голодными – это все цветочки. Ягодки впереди. Здоровые такие, что крупнее головы, зеленые с темными полосами. А, может, это тыквины. Или даже кабачки.

Настроение от гадости, уже сделанной, и той, что сотворю в скором времени, поднимается выше.