Ба-бах!

Часть корпуса администрации рухнула, погребая под завалами пытавшихся укрыться там нападавших. Из-за облака пыли в небо устремилась очередь – погибший после смерти не перестал стрелять.

– Молодцы! Хорошо дали! – неизвестно кого похвалил Свистюк. – Знать бы, кто стрелял.

Вопрос был резонным. Тяжелого оружия выступившие на охрану ЛАЭС не имели.

Бах! Ба-бах! Луп! Луп!

Ракеты посыпались на обезображенный двор. Наступавшие разбежались.

– По своим стреляют, – удивленно заметил приползший к проему Орлов. – Хвала тебе, Господи, что умных террористов не бывает! А может, наши подошли?

Полковник был покрыт пылью и крошкой, но, кажется, каким-то чудом так и остался невредимым посреди всеобщей бойни.

Снаряды беспорядочно взрывались за внешней стеной. Ни один не попал в строения электростанции. Казалось, противники решили перестрелять друг друга. Даже танк застыл, пока танкисты решали, то ли двигаться дальше, то ли переключиться на нового противника.

В отдаленном лесочке, из которого перед тем велся огонь, вспыхнула громкая перестрелка. Там явно шел бой. Не легкая стычка, настоящее сражение.

– Ребята! Наши! – проорал Орлов со всех сил.

Чувствовалось, он бы с готовностью поднял уцелевших бойцов в контратаку, чтобы зажать террористов между двух огней. Только против танка на открытой местности любое наступление бесполезно.

У ворот стало чуть полегче. Пули продолжали свистеть, но в сравнении с тем, что было пару минут назад, их посвисты казались редкими.

Ветров воспользовался передышкой, высунулся и осмотрел ближайшие окрестности. Неподалеку, в какой-то сотне метров, рядом с убитым бойцом лежала самая дорогая вещь на свете – труба гранатомета. Вот только добраться до нее…

Если добежать до воронки, потом – до небольшого бугорка…

– Прикройте! – Роман вздохнул, словно собираясь нырнуть в холодную воду, и бросился к желанной находке.

– По триплексам бей! – кричал позади снайперам полковник. – Слепи его, гада! И пехоту отсекай! Пехоту!

Пули вздыбили фонтанчики чуть в стороне, но старший лейтенант уже достиг спасительной воронки и упал в нее. Перевел дух и, прижимаясь к земле, пополз к намеченному бугорку. Лучше уж медленнее, но целее.

Танк постоял и снова медленно двинулся вперед. В мужестве террористам отказать было нельзя. Даже с необеспеченным тылом они пытались достичь поставленной цели. А что им еще оставалось? Меньше двух часов до Питера – кто знает, вдруг оттуда пришлют подмогу? Пусть даже нет связи. Тянуть в любом случае не стоило.

В лесу тем временем стало немного тише. Ракеты перестали падать на станцию. Но передышка могла означать что угодно.

– Станцию откройте… – Полковник ругался самыми грязнейшими конструкциями. – Где, бля, обслуживающий персонал?

Ленинградская «атомка» молчала. Все, кто смог бы ответить на этот вопрос, погибли вместе с главным инженером еще во время первых взрывов. Молчали и пулеметные гнезда, установленные над воротами.

– Может, взрывчатку заложить? – прохрипел, обращаясь к полковнику, майор Свистюк.

Батю все-таки зацепило. Бронежилет на боку был разорван и окрасился кровью.

Орлов приподнялся на локте:

– У нас есть взрывчатка?

– У меня, старого хохла, все есть, – попытался улыбнуться майор. – Лишь бы машина целой была. Там имелось трошки.

– Лады! Взрывайте! Здесь все поляжем! – Полковник оглядел остатки своего воинства.

Оказавшись вне зоны обстрела, бойцы потихоньку приходили в себя. Перевязывали многочисленных раненых, кто-то извлек из уцелевшей машины цинки с патронами и теперь набивал опустевшие магазины.

На глаза Орлову попалась Батурина, и полковник немедленно приспособил журналистку к делу.